Первый — Николай Экк — занял в истории отечественного кино место главного пионера-экспериментатора. На его счету первый советский звуковой художественный фильм — «Путевка в жизнь» (1931), первый цветной — «Груня Корнакова» (1935), первый «безочковый» стереоскопический — «Человек в зеленой перчатке» (1968). Обычно словом «первый» характеристика Экка исчерпывается. Как серьезного режиссера его никто не воспринимал. И вообще, Экка не любили. Без мотиваций.

Второй — Борис Барнет, — напротив, был с редким для кинематографистов единодушием признан одним из самых ярких и одаренных советских режиссеров. И самым обаятельным. Тоже без мотиваций.

В общем, сравнивать Экка и Барнета никому бы и в голову не пришло. А между тем анализ может получиться очень интересным.

Значение «Путевки в жизнь» — безусловно, лучшей картины Экка — вовсе не в том, что это первый звуковой фильм. Европа и Америка еще в 1930 году окончательно перешли к звуковому кино, и появление звука в Советском Союзе было неизбежно. «Путевка» вышла всего лишь несколькими месяцами раньше, чем, например, «Одна» Козинцева и Трауберга или «Златые горы» Юткевича — фильмы, снимавшиеся одновременно с лентой Экка и абсолютно независимо от его экспериментов. И на Венецианском фестивале 1932 года, когда Экк по результатам зрительского опроса был признан самым талантливым режиссером, звук был отнюдь не в диковинку. (Кстати, среди других претендентов были Рене Клер, Жюльен Дювивье, Эрнст Любич, Фрэнк Капра и Александр Довженко!) Да и в наши дни ведь не из одного лишь исторического интереса картину 70-летней давности регулярно повторяют по телевидению?

Все дело в том, что Экк впервые в советском кино добился удивительно гармоничного сочетания приподнятого с приземленным или пафоса с юмором. Безусловно, и до этого в драматических или даже трагедийных фильмах встречались комические персонажи и ситуации, но в «Путевке» эти две линии неразделимы. Возник новый жанр, один из самых устойчивых, самых популярных в России. Жанр, задавленный в сталинские годы и с удвоенной силой вновь прорвавшийся в 60-е. Жанр, имя которому до сих пор не придумано. Может быть, уместно было бы назвать его «веселая трагедия». По крайней мере, такое определение довольно точно подходит к наиболее ярким фильмам этого жанра, таким как «Чапаев», «Юность Максима», «Служили два товарища», «Белое солнце пустыни», «Свой среди чужих, чужой среди своих».

Возможно, если бы современники разглядели это, отношение к Экку было бы совсем иным. Но современники видели только легкий и дешевый успех режиссера-новичка, «выехавшего» на «блатном» сюжете (фильм был посвящен беспризорникам) и технических новшествах, каковыми для того времени были звуковые эффекты. Возникало чувство элементарной зависти, тем более что тогда режиссерам еще отчислялась определенная часть сборов, и Экк вскоре купил квартиру в центре Москвы и автомобиль (такие прозаические обстоятельства всегда играли далеко не последнюю роль в вопросах искусства).

Так или иначе, Экка просто-напросто перестали замечать: был «Потемкин» Эйзенштейна, была «Мать» Пудовкина, позже появился «Чапаев» братьев Васильевых, а «Путевка» существовала самостоятельно.

«Окраина» Барнета, созданная в 1933-м, также построена на пересечении трагедии и юмора и этим близка «Путевке». Но здесь уже не было пафоса, здесь был, по удивительно меткому выражению киноведа Мирона Черненко, «застенчивый трагизм». В картине нет шокирующих кадров или мелодраматически беспроигрышных сцен. И тем не менее Барнет создал фильм трогательный и страшный. Сильный и при этом ненавязчивый. Тогда таких не было. Впрочем, и в более поздние времена тоже. Такие фильмы появились только через двадцать лет — когда наступила «оттепель».

Картина была сразу же признана выдающимся произведением искусства, но совсем по другой причине: режиссура Барнета была фантастически изобретательна — он придумал огромное количество приемов и трюков.

Например, в кадре — дремлющий на козлах извозчик. Затем камера наезжает на лошадь, которая неожиданно зевает и произносит: «Ох, господи-господи!» На самом деле это сказал за кадром извозчик, но у зрителя создается полное впечатление, что говорила лошадь.

Или еще один пример: чтобы проверить реакцию врага (действие происходит во время Первой мировой войны), солдат бросает из окопа сапог. Камера следит за сапогом: сначала он взлетает в небо, а затем падает… на пол сапожной мастерской. За ним падает второй, третий и т. д. Понятно, что действие просто перенеслось в мастерскую. Но в первый момент зрителю кажется, что это один и тот же сапог.

Такие приемы порой не были психологически обоснованы (взять хотя бы ту же сцену с сапогом), но они делали картину необычайно динамичной и живой, создавали своеобразный ритм.

Вот именно с этой, практической, что ли, точки зрения «Окраина» была зачислена в шедевры советского кино, а Барнет — в режиссеры-новаторы.

Барнет продолжал много работать. Хотя ни один из его последующих фильмов не достиг уровня «Окраины», все были отмечены той же человечностью и ненавязчивой убедительностью. А коллеги и критики ждали от Барнета новых приемов и трюков и постепенно разочаровывались в нем: формальная сторона все меньше интересовала режиссера. Из более поздних фильмов официальное и зрительское признание получил только «Подвиг разведчика» (1947) — кстати, на редкость прямолинейная для Барнета картина.

Режиссера перебрасывали из одной республики в другую: формально — для укрепления запущенных киностудий. Его по-прежнему любили, и ругать его картины считалось как-то непорядочно. Поэтому критики стыдливо молчали — не хотели обижать, а старики с горечью вспоминали прежнего Барнета. А Барнет был все тот же и снимал хорошие (действительно хорошие!) фильмы. И постепенно приходил к убеждению, что фильмы эти никому не нужны. Возможно, если бы он чувствовал требовательность к себе, хоть какое-то внимание — у него был бы стимул. Но на Барнета просто-напросто махнули рукой. 8 января 1965 года Борис Барнет повесился в Риге, где работал над очередной картиной.

Николая Экка не любили. И видимо, поэтому в конечном итоге поступили с ним менее жестоко. В 1941 году его лишили права режиссерской работы. Была и вполне убедительная причина — Экку никогда не удавалось уложиться в производственные сроки. Затем — арест. Сидел он недолго, но в кино смог вернуться только через шестнадцать лет. Ничего серьезного Экк уже не поставил. В начале семидесятых о нем все же вспомнили: дали «заслуженного деятеля искусств», киновед Семен Фрейлих написал большую статью (на сегодняшний день это единственная статья об Экке). Ему все это уже было не нужно. В 1976-м Николай Экк умер.

Работали в советском кино два замечательных режиссера. И советское кино раздавило обоих согласно законам кинематографических джунглей. Одного — из зависти, другого — из любви.

Багров П. Путевка на окраину // Невское время. 2002. 22 июня.