Последний раз Марина Ладынина переступила порог киностудии «Мосфильм» в 1954 году на съемках фильма «Испытание верности». Фильм, как и все картины с ее участием, снимал Иван Пырьев. Этот режиссер, когда-то начинавший опасной для бюрократической машины сатирой-гротеском «Государственный чиновник» (1931), позже старался всегда ориентироваться на «массового зрителя», искал «доходчивую» форму и находил ее в двух видах «романтического кино»: в музыкальной комедии и мелодраме; его влекла наглядность размежевания в них добра и зла. В те годы Ладынина была его женой, они прожили вместе почти два десятилетия, и Пырьев щедро снимал ее из фильма в фильм, в его картинах пришла к актрисе слава. Его «деревенские» комедии «Богатая невеста» (1938), «Трактористы» (1939), «Свинарка и пастух» (1941), «В шесть часов вечера после войны» (1944), «Сказание о земле Сибирской» (1948), «Кубанские казаки» (1950) пользовались необыкновенной популярностью, их смотрели десятки раз, песни из них распевали повсюду Пырьев был человек решительный, азартный и смелый, неукротимый в страстях. Позже в семье разыгралась личная драма, и Ладынина исчезла с экранов. Гордыня всегда была одной из сильных черт характера всенародно любимой кинозвезды, и даже когда Пырьев, став директором «Мосфильма», готов был погасить конфликт, она на экран уже не вернулась. Ладынина осталась без кинематографа. Или, точнее, кинематограф остался без Ладыниной. Она не колебалась, не пыталась бороться, просто покорилась судьбе. Изредка ей еще присылали сценарии, но за последние 35 лет она не снималась никогда. Бремя страстей человеческих, обрушенное на нее жизнью, удержало ее от соблазна изменить свой «имидж» в кино. Так она и осталась для всех поколений — Мариной Ладыниной, героиней «Трактористов» …
В те давние времена, начиная с середины 30-х годов, на советских экранах были, по сути, лишь две звезды первой величины — признанные, удачливые, едва ли имевшие соперниц — Любовь Орлова и Марина Ладынина. Прекрасных актеров было и тогда немало, но звезда — нечто большее и нечто иное. Эти актрисы являли собою «тип времени», они были для советских зрителей как бы символом песенного народного счастья. И не случайно обе сияли в музыкальных комедиях, особенно любимых и популярных. Это потом, спустя сорок лет, критики назовут — и не без основания — ленты Ивана Пырьева сказками, и как-то быстро забудут, что на этих сказках росли целые поколения, что ленты эти по-настоящему любили, а их музыка звучит и до сих пор. ‹…›
Пырьев умел подсматривать в житейских ситуациях идеальное начало. Он строил свои ленты с целью развлечь и отвлечь зрителя от повседневных забот, погрузить его на полтора часа в мир праздника. Его фильмы были рассчитаны на тех, кто сентиментален, любит традиционные ценности, а главное — музыку, танцы, песни, шутку. Музыкальные комедии обладали способностью завоевывать зал моментально. Музыка — главный их элемент, фабула вторична, условна и вовсе не претендует на исследование социальных реалий. ‹…›
Ладынина была идеальной актрисой музыкального жанра, в сущности, звездой советского мюзикла ранней его весны, за которой так и не последовало лето. Фильмы с ее участием несли людям освобождение от обыденности, приземленности, и потому воспоминания о них даже сегодня — ностальгически светлые.
…Совсем недавно в Ялте на гала-концерте «мастеров экрана» на сцену вышла Марина Ладынина — элегантная, подтянутая, «вне возраста», по-прежнему с растрепанной светлой челкой. И запела зрителям конца 80-х песню из фильма начала 50-х: «Каким ты был, таким остался…» («Кубанские казаки»). А потом на экране возникли кадры из ее старых лент, и никто в зале не замечал, не хотел замечать ни лубочности картин, ни примитивности сюжетов, все внимали голосу актрисы, с замиранием сердца смотрели на ее задорную челку. Перед зрителями предстала живая легенда времен, которые всегда были скудны материально, но полны веры, гордости и надежд. Тогда, в 40-е, Ладынина создала образ абсолютно идеализированный, мир ее героинь был прост и ясен, именно это вознесло ее на вершины зрительского признания. И вот теперь, прожив нелегкую и в сущности очень одинокую жизнь, ощутив на себе, что такое заброшенность, безработица, тоска, она стояла на сцене, вновь превратившись в звезду — во всеоружии музыкальности, пластического дара, артистизма. И зал охватило такое ощущение правды, искренности, такое чувство настоящего, какие и не снились многим сегодняшним певцам, неотличимым друг от друга. Одним эмоциональным рывком, одним взлетом темперамента она открыла вот в этой простенькой песне из старого фильма незаурядную силу своей натуры. Хотя я понимал, что ей надоели эти стандартные вечера «встреч с мастерами», и песни, которые она поет всю жизнь, что ей хочется читать со сцены стихи Ахматовой, Нарбута, Ходасевича, Цветаевой, играть драматические роли и служить не только ностальгически настроенному, жаждущему повторений зрительному залу, но и — искусству, которое живет в ней. Своим творческим возможностям и амбициям.
Эти возможности, вероятно, наименее известная сторона жизни известнейшей актрисы. Когда-то она, сибирячка, окончила в Москве ГИТИС и попала в знаменитый Художественный театр. В феврале 1934 года состоялась премьера пьесы Горького «Егор Булычов и другие». Из письма Немировича-Данченко Станиславскому: «Леонидов есть Леонидов… Кудрявцев, Вульф, Сластенина, Новиков, Ладынина, Зуева, Конский — эти все имеют право получить четыре с половиной, пять». Ладынина играла свою первую роль на драматической сцене — Таисию, худенькую, хрупкую монашку, бунтующую против ханжества и фальши. Молодую актрису заметило руководство, она уже подготовила вместе с Борисом Добронравовым для концертов сцены из «Женитьбы Белугина» Островского и в этот момент решила уйти из театра. Тогда она еще не знала, что ничто не стареет так быстро, как кино, что менее десятка картин в советском кинематографе для целой биографии уже редкая удача. Она жила в своем мире. Дружила больше всего с Любой Стенич (переводчица, во втором браке Любовь Давыдовна Большинцева, близкий друг Анны Ахматовой), была знакома с самим Валентином Стеничем, знаменитым переводчиком Джойса, Дос Пассоса, Фолкнера. Стенич погиб в 1937 году в тюрьме, и драма его дома проходила на глазах Марины Алексеевны. Очень скоро она станет народной артисткой СССР, ее любил смотреть на экране Сталин, а она оставалась в кругу своих старых опальных друзей. Пырьев нервничал, понимая опасность, но изменить ее характер не мог.
Она тайком посылала денежные переводы в лагерь актеру Коваль-Самборскому (Иван Коваль-Самборский — звезда немого кино, артист театра Мейерхольда, снимался в фильмах «Мисс Менд», «Человек из ресторана», «Сорок первый», «Девушка с коробкой», «Летчики» … Был репрессирован), писала ему, и иллюзий, свойственных ее мужу, у нее не было никогда.
Кинематограф заполнил ее целиком, сразу после войны, в 1946 году, она впервые выехала за рубеж, на Каннский фестиваль. Франция ошеломила ее. После смерти Сталина, когда политический климат в СССР начал меняться, она стала много ездить, но не в делегациях, куда попадали обычно кинематографические «генералы», а туристом. Была в Америке, путешествовала по Европе, благо теперь у нее было немало свободного времени. Уйдя со съемочной площадки, она перешла в труппу московского Театра-студии киноактера, сыграла Богаевскую в «Варварах» Горького, — тонко, неожиданно, с удивительной грацией. ‹…›
Ее миром стали концерты и стихи. Она пробовала читать их со сцены, но дирекция Театра киноактера не относилась к числу ценителей поэзии. Руководству важнее было участие Ладыниной в гала-концертах — ее знают и любят зрители, на нее, на ее песни идут. Когда она выходит на подмостки одна или с Николаем Крючковым, ее партнером по «Трактористам», зал гремит. Современный стиль жизни даже этой ностальгии по старым временам придавал коммерческий оттенок моды, однако ностальгия была подлинной, и искусство было настоящим. Марина Алексеевна с достоинством жила все эти годы: не мелькала суетливо на телеэкране, отказывается от интервью, ведет свое отдельное существование, сохраняя и свой очаровательный внешний облик, и особенность своего взгляда на мир — колючего, острого, живого и ироничного. Может быть, потому она была и остается «суперзвездой» советского кино. Можно разделить ее жизнь на годы «громкие» и «тихие». Можно выделить в ее творчестве роли драматические и те, что подарили нам незабываемые мелодии композитора Дунаевского. Но все это не исчерпывает сложного человеческого мира, который воплотила в себе Марина Ладынина, с ее красивым лицом, умным взглядом и странной судьбой, по-прежнему не теряющей магнетизма и влекущей к себе.
Вульф В. Марина Ладынина знакомая и незнакомая // Советский фильм. 1990. № 1.