В начале октября 1941 года на Сельскохозяйственной выставке мы снимали последние сцены фильма «Свинарка и пастух». Москву бомбили. Съемки шли под тревожные звуки сирен, предупреждавших о фашистских налетах. Работали без устали, одержимо. Режиссер И. Пырьев снимал так же тщательно, как и всегда, заставлял нас проигрывать столько же дублей, как если бы все происходило в мирное время. Но как больно, нечеловечески трудно изображать сейчас безмятежных, веселых, счастливых людей…
Ночью 13 октября нам объявили об эвакуации «Мосфильма» и столичных театров. Ранним утром собираемся на Казанском вокзале. Один за другим отходят эшелоны. От рубежей Москвы их провожают наши истребители.
Запомнилось щемящее чувство тревоги, горя, запомнились выдержка, собранность, спаянность людей. И словно бы вразнобой с этим
На одном из полустанков я стою в толпе, слушающей сводку Совинформбюро. Плачу. Меня успокаивают незнакомые женщины: «Вы не плачьте, вы не плачьте, вы нам нужны!» Помню, как резанули тогда эти слова, и лишь много лет спустя я оценила вложенный в них смысл.
И вот
Помню, с вокзала мы ехали на машинах. Предутренние сумерки. Незнакомый город. Все
…В ту пору заводы, эвакуированные на восток, прямо с колес вставали в строй. На станциях сгружали и тут же собирали станки. Цех за цехом. Мы начали жить по такому же военному графику. Сразу же были запущены в производство картины. Студия оборудовалась параллельно со съемками. Вскоре первые боевые киносборники отправились на фронт. Я снималась в «Антоше Рыбкине», очень популярной ленте военных лет, где главную роль играл Борис Чирков. Работали на натуре, далеко за городом. Добирались туда пешком. Машина везла только съемочную технику. Я играла певицу, выступающую на фронте. Прямо в лесу был построен помост, его окружили «бойцы». Я знала и видела в кинохронике, что на таких же площадках там, на настоящем фронте, выступали перед солдатами наши товарищи. И от сознания этого сжималось горло — волнением, слезами.
В фильме «Секретарь райкома» я играла партизанку Наташу. Признаться, мне не очень нравилась роль (слишком уж наивная, прямолинейная). Но все это отступало в сторону, ведь главным было сейчас не «мое», «актерское», а то, что «Секретарь райкома» говорил о народе, поднявшемся на смертный бой с фашизмом, делал всех нас сопричастными этой битве.
С восхищением следила за работой Василия Ванина. ‹…› До сих пор буквально физически я ощущаю ту внутреннюю робость, которую испытывала, оказываясь с Ваниным в одном кадре.
Михаил Астангов не был моим партнером. Но в памяти остались его съемки с Ваниным — виртуозный поединок их героев. Ванин вел его в очень реалистической бытовой манере. Астангов же играл фашистского офицера в ином ключе — гротесково, иронично, заостренно! И тем не менее сцена получилась очень органичной, достоверной. Пырьев, который обычно не любил актерских экспериментов, сам сразу показывал актеру «конечный результат», здесь был совсем другим. Он любовался этими актерами, был необыкновенно спокоен, тих и ласков, они вовлекали его в стихию своего творчества…
Конечно, сегодня те далекие дни стали во многом для меня воспоминаниями о людях. Незабываемый Николай Черкасов! Как прост, как обаятелен был он с
Двухэтажный
Помню Эйзенштейна (он жил ниже этажом), мы часто делились новостями, рассказывали о
Мелочи? Конечно, но, наверное, они и запомнились потому, что помогли тогда пережить, выстрадать главное.
Мы все рвались сердцем к Москве — как она?-к Ленинграду, вокруг которого сжималось кольцо блокады. Навсегда запомнила день, когда сообщили о разгроменемцев под Москвой. Я услышала сводку Совинформбюро на кухне, схватила кусок мыла и прямо им на чугунной плите стала лихорадочно записывать: цифры захваченных трофеев, уничтоженной техники, гитлеровцев, названия освобожденных деревень, населенных пунктов. Вечером, когда все вернулись с работы, начала рассказывать, кругом волнуются, переспрашивают «так ли? точно ли?», не верят, черти, и я, ликуя, показываю им плиту с этими триумфальными записями!..
Воспоминания, как кадры — порой неожиданные в своей будничности, простоте. По аллее навстречу мне приближалась женщина. Худенькая, грустная, скромно одетая, она
Мы часто ездили к раненым. Выступали перед ними. Для нас это была не обязанность; не работа, а
«Галю, Галю, Галю молоденьку…»
Пели раненые. Сколько лет прошло!.. А передо мной, как наяву: эта ночь, незнакомое небо, гора отвесной высоты, луна и хор голосов, поющих песню из «Богатой невесты».
В
…И вот мы прощаемся с
Так уж сложилась моя актерская биография, что в самом начале войны мне пришлось досниматься в фильме о мирном времени, а в конце войны вместе со своей героиней раньше других встретить День Победы. Помните «В шесть часов вечера после войны»? Мы снимали победный салют над Москвой и встречу наших героев еще в…
Разве можно
Ладынина М. Во время войны искусство воюет // Советский экран. 1980. № 9.