Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Крестьянская дочь, уроженка Сибири…
Путь к экрану

Во всех трех предвоенных картинах и в ряде последующих постановок Ивана Пырьева играла одна и та же актриса, его жена Марина Ладынина. Она была крепенькая и кругленькая, ладная и полная (что необходимо по лубочным законам красоты), блондинка в вышитых блузах и цветастых платках. У ее героинь были большие, ясные, наивные глаза. Она напоминала нарядную куклу-матрешку.

Вокруг Ладыниной всегда роились крестьяночки-девушки («хор»), которые стайкой бегали по экрану. Такой же «хор» молодых парней сопровождал героя-избранника, а пиршественные столы ломились от яств. ‹…›

Резко, едва ли не специально, отличались друг от друга главные «звезды» советской музыкальной комедии: парадной, эффектной красоте и мастеровитости Орловой противостояла чуть ленивая повадка, мягкость и задушевность Марины Ладыниной.

В ее даровании и в образе, который она варьировала, было немало лиризма, особенно в Вареньке из комедии-мелодрамы «В шесть часов вечера после войны» (1944), внушавшей народу веру в скорую победу и в радостную встречу влюбленных в огнях праздничного салюта. И, пожалуй, лучшей ролью Ладыниной была подернутая дымкой увядания, но еще более привлекательная, лихая и нежная, языкастая и застенчивая, гордая и любящая Галочка Пересветова в «Кубанских казаках».

Зоркая Н. «Цирк» и сверкающие героини Любови Орловой // Крутится, вертится шар голубой… М.: Знание, 1998.

ф

Путь Марины Ладыниной к экрану представляет замечательную повесть, и можно только удивляться, что эта признанная кинематографическая актриса до сих пор не сыграла свою собственную жизнь.

Перенесемся в далекую Сибирь, в глухую степную деревню.

Драматург начал бы этот сценарий с кадров суровой зимы, сковавшей природу. Метель снежной пургой закрывает экран.

И вот из этой пурги возникает образ 16-летней девушки, почти подростка. Увязая по пояс в снегу, испуганно прислушиваясь к доносящемуся издалека волчьему вою, пробирается она с ведрами к проруби, чтобы набрать ледяной воды, а потом, сгибаясь под их тяжестью, вернуться в свою одинокую светелку, растопить соломою печь и, пока греется чай, безмолвно внимать заунывной песне ветра в трубе.

Забрезжит утро. Шумной гурьбой соберутся в класс школьники. Она будет учить их грамоте, арифметике, а в большую перемену, когда высыпят ребятишки на улицу и со звонким смехом затеют веселую возню, она вдруг забудет о своем педагогическом престиже, побежит вслед за ними и тоже начнет бомбардировку снежками. ‹…›

Крестьянская дочь, уроженка Сибири, Марина Ладынина окончила девятилетку в городе Ачинске и прямо со школьной скамьи отправилась учительствовать в деревню. ‹…›

Марина с десятилетнего возраста выступала в деревенских и школьных любительских спектаклях. Пела по слуху, играла в незатейливых водевилях. Подруги дразнили ее «артисткой». Она и сама мечтала о театре, не имея еще ясного представления о том, что такое настоящий спектакль и какое различие между драмой, оперой и балетом. Знакомство с профессиональным театром началось в Ачинске. Это маленький городок па реке Чулыме всего лишь с 17 тысячами жителей. Но под всеми географическими шпротами и долготами для служителей искусства, будь это любители или профессионалы, театр остается сказочным замком. ‹…› Когда заболевала артистка пли не находилось партнерши для гастрольного спектакля заезжей провинциальной знаменитости, приглашали учительницу из деревни.

В Ачинске Ладынина познала сладость первого сценического успеха. Она, наверно, еще плохо ходила по сцене, не знала, куда девать руки, но в ее исполнении была та искренность, та свежесть чувств, которая, как электрический ток, мгновенно передается в зрительный зал и завладевает вниманием сотен людей, сидящих то ли в креслах партера, то ли на деревянных клубных скамьях.

Ладынину уже не дразнили, а всерьез называли артисткой. Но это еще была «артистка на час». Ранними зимними утрами она по-прежнему входила в свой класс ‹…›.

По вечерам, оставшись одна, Ладынина настойчиво повторяла себе — Буду актрисой! Буду актрисой! К кому обращаться, в какое театральное училище?.. Она не знала ни фамилий, ни адресов. Знала только одно — если не в Москву, то хотя бы поближе к Москве. ‹…›

Из дождя вырастает Москва перед ее восхищенным взором в «Любимой девушке», и кажется ей, «будто счастье обильным дождем пронеслося над нашей столицей»… Тревога за жизнь любимого в одно нераздельное целое сливается с тревогой за Москву в картине «В шесть часов вечера», как и радость победы и счастье встречи неотделимы от Красной площади, от стен Кремля, от мелодичного перезвона кремлевских курантов.

— В Москву! — говорит свинарка Глаша и хватается за сердце.

«Ой, чем радость я, подруженьки, измерю? Ой, не верю я, не верю я, не верю! Неужели я увижу наяву Сердцу милую, далекую Москву?.." ‹…›

Ладынина выдвинулась и на учительской, и на общественной работе. Она преподавала и детям, и взрослым- в школах ликвидации неграмотности, делала доклады крестьянам, ставила любительские спектакли и играла сама.

— Поедешь в Москву учиться! — объявил ей однажды секретарь волостного комитета партии.

Он прочил ее на факультет общественных наук, об университетском образовании для дочки гадали и родители, а Марина списалась с Центральным институтом театрального искусства и поездку в Москву использовала в своих заветных целях. Легко представить, какое ошеломляющее впечатление произвел на провинциалку впервые увиденный ею большой город с шумным уличным движением, с многоэтажными домами, совсем непохожими на низенькие подслеповатые домишки или деревенские избы. И, не успев еще оправиться от переживаний желанной встречи с Москвою, она в тот же вечер предстала перед ареопагом экзаменаторов.

Незнакомые лица, чьи-то строгие, внимательно разглядывающие глаза… С. Г. Бирман, Ф. Н. Каверин, В. В. Лужский, А. П. Петровский, Б. М. Сушкевич… Чем она может удивить этих мастеров и судей, испытанных в тайнах театрального искусства? Почему они выделят ее из толпы точно таких же, как она, девушек и юношей?

Ее вызывают к столу. Она медленно подходит, заранее переживая неизбежный провал и обратную поездку в Сибирь, теперь уже навсегда.

— Куда теперь? Домой итти? Нет, мне что домой, что в могилу — все равно… — бессильно шепчут ее губы, словно сами собой, без ее воли, начавшие монолог Катерины из «Грозы».

Голос дрожит неподдельным волнением. Чтобы не упасть, ухватилась за спинку стула…

— … Птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: желтенькие, красненькие, голубенькие… всякие… всякие… Так тихо, так хорошо! Мне как будто легче!..

Монолог дослушали до конца.

— Теперь покажите нам этюд! — предлагает С. Г. Бирман.

Ладынина чувствует, как под ногами разверзается пол. Она не понимает, чего от нее хотят, что значит это странное слово.

— Этюд? — переспрашивает девушка.

— Ну, да — этюд, — слышится нетерпеливый ответ. — Ну, вот хотя бы изжарьте нам яичницу. ‹…›

С грехом пополам закончив этюд и уныло повернувшись к столу, она вдруг всплеснула руками и бросилась к «плите». А посолить-то забыла!.. И то, как она сделала это, как взяла щепотку соли, решило ее судьбу. Экзаменаторы дружно расхохотались. В этой несложной мимодраме щепотка соли оказалась настоящим, внутренне пережитым жестом.

Ладынина была зачислена в студентки института, получила место в общежитии, ей дали стипендию.

Занятиями Марины Алексеевны руководил видный артист, режиссер и педагог А. П. Петровский. Он очень много дал способной ученице, помогая ей выявить то «свое», индивидуальное, что умеет подметить лишь чуткий художник.

Со второго или третьего курса ее вместе с другими студентками послали стажироваться в Художественный театр. Она получила доступ на репетиции и выходила на сцену в толпе. ‹…› В эти театральные вечера Марина Алексеевна, может быть, бессознательно проходила высшее сценическое образование. Рядом с ней — бессловесной статисткой — жили на сцене такие мастера, как И. М. Москвин, В. И. Качалов, О. Л. Книппер-Чехова. Ее музыкальный слух улавливал выразительность и поэтическую прелесть слова в устах художников-реалистов. Она впитывала в себя этот живительный воздух Художественного театра, когда на сцене его происходит великое таинство творчества, проникнутого чувством возвышенного гуманизма и тонким ощущением духовной жизни человека.

Статистку заметили и выделили зоркие глаза руководителей театра. Еще до окончания института ей стали давать эпизоды, а затем пригласили в труппу, и с 1930 до 1935 года она значится в списке актеров Московского Художественного театра.

Ей довелось работать под непосредственным руководством В. И. Немировича-Данченко и К. С. Станиславского. Она сыграла Таню в сценах «В людях» по М. Горькому, послушницу Таисию в «Егоре Булычеве». О ней уже стали говорить, как об актрисе, подающей надежды.

Если спросить, почему Ладынина в 1935 году ушла из Художественного театра, то вряд ли она сумеет исчерпывающе ответить на этот вопрос.

Это не был ни переход в другой театр, ни бегство из театра в кино. Мне кажется, что это была бурная вспышка молодого и нетерпеливого творческого темперамента, жадно искавшего все новых и новых путей своего проявления. ‹…›

Зная предыдущую биографию Ладыниной, ясно видишь, что и на экране она остается ученицей Художественного театра. ‹…›

Во всех своих киноролях Ладынина имела именно то, в чем могли бы выразиться ее одаренная натура и, главное, тот большой жизненный опыт, который она хранит в своем сердце — в воспоминаниях о далекой Сибири, о своей деревенской жизни, о школьных занятиях. Этот личный материал имеет громадное значение в творчестве Ладыниной. Больше всего удается ей тема простой деревенской девушки, которая своим трудом, своими крепкими, привычными к работе руками умеет строить новую «жизнь», отвечающую идеалам нашего народа. И выступает ли Ладынина в облике трактористки, или в облике свинарки, она подкупает зрителя своим подходом к этим профессиям не со стороны, а изнутри — в качестве человека, глубоко понимающего поэзию созидательного крестьянского труда.

Обычно Марина Алексеевна снимается в лирических музыкальных комедиях Ивана Пырьева, или, как называет их режиссер, в музыкально-поэтических фильмах. Это очень трудный и своеобразный жанр. Живое чувство современности, непосредственное ощущение реальной советской действительности сочетается в этих картинах Пырьева с условной фактурой стихотворного диалога, перемежающегося то прозаической речью, то сольной песней или дуэтом. Для Ладыниной, воспитанной в традициях психологического реализма, сценической правды, не так просто преодолевать сопротивление этого-внутренне близкого, но формально чуждого ей материала. И тем ценнее и значительнее одержанные ею победы.

Самое примечательное в Ладыниной — особое ощущение жизни, как чередования то радостных, то грустных моментов. Но ее смех всегда скорее улыбка, а ее печаль — лишь облачко на голубом небе.

Леонидов О. Марина Ладынина // Искусство кино. 1946. № 1.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera