Хочется верить, что в этот вечер особо ярко горели лампы тобольского цирка, особо громко играл матчиш пожарный оркестр и от грома аплодисментов качалось полотняное небо.
Хочется верить, что именно так приветствовал тобольский цирк выход на арену «6 Жеймо 6». Для славного циркового семейства это был великий вечер. Прошлым вечером выступали только «5 Жеймо 5». В этот же вечер сзади 5-й Жеймо шагала и била в барабан 6-я. 6-й Жеймо было три года.
Именно так весной 1912 года началась работа одной из лучших советских киноактрис. Трех лет от роду, с турецким барабаном на животе, под лихие звуки матчиша вступила в искусство Янина Жеймо — музыкальный эксцентрик.
Дальнейшее развивалось ослепительно. Год спустя четырехлетняя балерина исполняет сольный танец «ойра-ойра». Правда, завистники и интриганы утверждают, что однажды она свалилась за барьер, но у какой балерины не случается техническая неточность? Еще год спустя танцевальная площадка переносится на спину лошади, и мадемуазель Жеймо с отцом исполняет «па-де-де».
Тобольск становится слишком узок для разнохарактерной актрисы. «Королеву цирка» вывозят в Тюмень, Барнаул, Уфу. В Уфе происходит измена цирку. Янина Жеймо приобщается к высокому искусству театра, исполняя вальс и тустеп в местном опереточном театре. Выяснив историю рода Волапюк и значение слова «пупсик», Жеймо преодолевает это недолгое увлечение молодости и возвращается в цирк. По всей Сибири странствуют «6 Жеймо 6». Из города в город перевозятся корзины с играющими поленьями, костюмы с блестками и добротные остроты тысячелетней давности. За годы странствования в Жеймо укрепляются два основных понятия: 1) искусство — это прежде всего упорный труд, 2) актер играет для зрителя, и зрителю должно быть радостно от его игры. Как много товарищей Жеймо не понимают этих истин еще до сегодняшнего дня, а Жеймо если не понимала, то уже чувствовала их на четвертом году жизни… ‹…›
Клоун Жорж привел в ФЭКС пятнадцатилетнюю Жеймо. Цирковое прошлое обеспечило ей немедленный прием, внимание, любовь. ‹…› Для того чтобы понять секрет успеха сегодняшних работ Жеймо, нужно понять условия ее роста, методы ее учебы, стилистику ее первых работ. ‹…›
Прекрасная физическая подготовка, цирковая привычка к учету каждого делаемого движения, любовь к точной форме и работе в ритме облегчили Жеймо кинематографическую учебу. Годы странствования помогли создать запас материалов для работы. Однако, если бы эта работа была бы только учебной, Жеймо ожидал бы несомненный формалистический тупик. Формально блистательно сыгранный ею эпизод подручной портного в «Шинели» показывал абсолютную выразительность, мастерство, своеобразие, но дальнейшее развитие этих оторванных от реальности приемов игры привело бы ее к мертвой стилизации. Как учебный этап — это было для нее полезно, как дальнейший творческий путь — оказалось бы вредно.
Счастье Жеймо (а также и ее руководителей) было в том, что наша педагогика развивалась вместе с производством ‹…›. Ярко романтическую игру не пришлось зачеркнуть, ее нужно было снять. И в этом заключается первая основа стиля Жеймо. Жеймо — реалистическая актриса, но ее реализм — реализм поднятых страстей, реализм острого наблюдения и смелой мысли ‹…› Жеймо может играть просто, потому что эта простота возникает от ясности замысла и от огромной сложности ее замечательной техники. ‹…›
В «Разбудите Леночку» она такого же класса актриса, как и в «Подругах», в «Песне о счастье» — как и в «Новом Вавилоне». Масштаб ее игры меняется от значительности роли, но не от таланта режиссера. Режиссер может ей очень сильно помочь, но не может ее испортить. Ее успехи — это успехи мастера, человека, отвечающего за свою работу. Какие бы то ни было разговоры о натурщице, типаже и прочем просто смешны по отношению к Жеймо. Однако сказать о Жеймо, что ее работой утверждается профессиональное мастерство кинематографической игры,- это ничего не сказать. Достаточно утверждено наличие этого профессионального мастерства американскими актерами. У этих актеров Жеймо многому научилась и стала играть по-другому. ‹…› Образ ребенка, создаваемый ею в ряде картин,- образ, резко рвущий с традициями американской кинематографии. Дочь башмачника голодает в страшные дни осады Парижа. Голод, холод и разговоры друзей отца учат ее жизни. В день 18 марта она кидается под колеса пушек национальной гвардии, увозимых солдатами Тьера. Под красным флагом она сидит на верху баррикады и получает воспитание под пулями версальцев. Как далек ее образ в «Новом Вавилоне» от детских образов буржуазной кинематографии, от всех этих завитых ангелов из воскресных рассказов или маленьких оборвышей, которых потом усыновят богатые леди. Ведь их лохмотья — это только экзотика, голод — предлог для комических сцен с вымазыванием лица вареньем, грязь — декоративный грим. Какие-то разбавленные на три четверти водой эмоции отводились для детских образов. Жеймо вернула детским образам настоящие чувства. Характерно, что основные краски для дочери сапожника она нашла в злобе и гневе. Употребление этих чувств для образа ребенка считалось вообще неуместным и малоприличным. Если в «Новом Вавилоне» роль давала Жеймо еще мало материала, так как была не основной линией сценария, то в «Подругах» Жеймо получила возможность по-настоящему развернуть свое мастерство. Первые части роли, где Жеймо играет детство, являются, может быть, лучшим достижением советской киноигры. Двадцатишестилетняя женщина играет девчонку десяти лет, и ни в одном кадре, ни в одном движении нельзя почувствовать настоящий возраст. Жеймо подвергнута труднейшему испытанию: она играет все время вместе с детьми, не актерами. Найти между нею и ними возрастную или стилистическую разницу — невозможно. Это испытание и актриса Жеймо и режиссер Арнштам выдержали блистательно. Образ, созданный Жеймо, не только пользовался успехом н любовью нашего зрителя, он стал образом нарицательным. «Будем такими, как Ася!» — сказали миллионы девушек нашей страны. Образ перерос рамки искусства и вошел в жизнь призывом, примером, поговоркой. Чем же достигла Жеймо такой силы воздействия? Революционным устремлением идеи, законченной в образе, отсутствием вранья и прикрас в характеристике и творческой силой метода игры. На абсолютно реалистической основе она заостряет до максимального воздействия все игровые ситуации. Кочевая биография, давшая ей настоящее знание жизни, заставляет ее не выдумывать материал из головы и не делать копии Мэри Пикфорд. Пылкое и в то же время веселое и озорное искусство актерской игры, полученное в школе, позволяет ей смело мешать трагические и комические краски. ‹…› Смешиванием драматического и комического Жеймо достигает необычайной яркости игровых приемов. В части детства вкус актрисы безупречен: смешное не превращается в идиотически утрированное, печальное — в сантимент. К сожалению, «взрослой» части фильма мешает назойливо комикующий костюм и неуместный грим, игра же Жеймо находится на такой же высоте, как в первых частях. Упрек в сантименте некоторых ее сцен может быть скорее адресован к сценарию, чем к актрисе. Огромный интерес представляет созданный Жеймо образ Леночки в картинах «Разбудите Леночку» и «Леночка и виноград». Жеймо является единственной советской актрисой, умеющей играть в короткометражке. Разница между игрой в двухчастной и семичастной картине отнюдь не в размере роли. Это такая же разница, как между игрою в театре и мюзик-холле. Жеймо в совершенстве владеет этими сконцентрированными приемами комической игры, где образ раскрывается через сцепку трюков, где неожиданность — основное и где из алогизма поведения вырастает характер. Жеймо взяла лучшее у американцев, но ни в одном кадре не превратила советскую школьницу Леночку в пародию на Фатти или Гарольда Ллойда. Сравнивая игру Жеймо в «Леночке», «Подругах», «Горячих денечках», «Шинели», «Новом Вавилоне» и других картинах, становится ясно, насколько ярок и разнообразен талант этой актрисы.
Преступно ждать, пока в каком-либо сценарии обнаружится роль для Жеймо. В плане Ленинградской фабрики должны быть запланированы картины специально для этой актрисы. Сценаристы должны писать сценарии применимо к ее таланту.
Этого заслужила всей своей работой в искусстве Янина Жеймо — наездница, акробатка, музыкальный эксцентрик, танцовщица, мастер кинематографической игры.
Козинцев Г. Собр. соч.: в 5 т. Т. 2. Л.: Искусство, 1982–1986.