С особой силой тема народных страданий воплотилась в фильме Марка Семеновича Донского (1901—1981) Радуга. Начало фильма уже символично: огромный часовой на первом плане и виселица с повешенными вдали. Символичен и пейзаж: мирное украинское село сковано льдом, засыпано снегом, пустынно, мертво, замершие хаты обросли сосульками, лишь порой вышагивает по улице немецкий патруль. Злая зима здесь — метафора смертельной неволи. В фильме Бориса Барнета «Однажды ночью», действие которого происходит летом и в небольшом городе, мрак неволи символизирует тьма, постоянная ночь.
Один из самых талантливых и оригинальных мастеров славной советской режиссерской когорты, Марк Донской начинал в конце 1920-х смелыми картинами на молодежную тему (В большом городе, Цена человека), поставил один из ранних звуковых фильмов
«Песнь о счастье» (1934), но прославился талантливой трилогией по автобиографическим повестям Максима Горького «Детство», «В людях», «Мои университеты» (1938 —1939). Интерес к раннему творчеству Горького не иссякает до конца его дней: «Мать» (1955), «Фома Гордеев» (1959), «Супруги Орловы» (1978). В трилогии же особенно удалась режиссеру экранизация первой книги, воскрешающей детские годы будущего писателя: колоритное и строгое воссоздание среды, яркие артистические образы.
Горьковская трилогия Донского оказалась среди тех советских фильмов, которые проникли в Италию и стали известны кружку молодых кинематографистов, группировавшихся вокруг антифашистского журнала «Чинема». Именно здесь зародился итальянский неореализм, одно из самых прогрессивных и плодотворных течений в кинематографе XX века. Будущие светила
неореализма — Лукино Висконти, Де Сика, Де Сантис и другие – высоко ценили творчество Донского, считали его своим учителем и вдохновителем.
Война застает Донского на Киевской студии, на съемках фильма «Как закалялась сталь», первой экранизации романа Николая Островского, заканчивать которую приходится уже в ашхабадской эвакуации. Там же Донской начинает снимать «Радугу» по военной повести Ванды Василевской, эпохальное произведение отечественного кино. Страшную картину оккупации рисует Донской в «Радуге». Приказы, вывешенные на стенах и столбах, обещают смерть за малейшее нарушение. Виселица ожидает женщину, если фашисты узнают, что по утрам она тайком ходит за околицу «на свидание» со своим повешенным сыном. Стоит ледяная зима, и тело юноши избежало тления, а скульптор-мороз сделал мраморными прекрасные черты лица. На колючей проволоке повис восьмилетний мальчонка, настигнутый пулей за то, что хотел передать кусок хлеба несчастной женщине на сносях, схваченной немцами и подвергнутой чудовищным пыткам: конвойный гоняет ее раздетую по снегу, комендант грозит застрелить и стреляет в ее новорожденного младенца. А она, вытерпев все муки, не выдаст лесное местонахождение партизанского отряда, откуда вынуждена была вернуться в село рожать. Три скорбные, потерявшие сыновей матери ведут трагическую тему в «Радуге»: партизанка Олена Костюк, молодая многодетная мать Малючиха и суровая Федосья. Олену играет Наталья Ужвий, замечательная киевская актриса, красавица с огромными светлыми глазами — в этом образе, признавался Донской, он создавал «украинскую Мадонну». Своего рода продолжением «Радуги», ее пафоса и темы стала следующая картина Донского — «Непокоренные» (1945). В ней не было поразительной цельности первого военного фильма мастера, но во многих сценах чувствовалась неповторимая рука Марка Донского.
Таков эпизод массового расстрела евреев в киевском овраге Бабий Яр. Эпизод снимали в освобожденном к тому времени Киеве, на подлинном месте кровавых событий. Это был первый в истории рассказ об одном из позорнейших событий XX века; документальная ценность этих кадров, не говоря об их эмоциональной силе, исключительна. Страшная акция на дальнем плане: месиво тел несчастных, загнанных в овраг, прохаживающиеся спокойно-уверенные каратели. А на первом плане — две фигуры, тихий диалог-прощание двух пожилых людей: украинца-рабочего и еврея-врача, который идет на казнь. В этих ролях Донской снял двух великих актеров: Амвросия Бучму и Вениамина Зускина.
«Радуга» уже в 1944 году прошла по экранам СССР и попала за рубеж, демонстрировалась в ряде стран, повествуя о страданиях народа в оккупации. Молодой итальянский журналист, в близком будущем один из лидеров неореализма Джузеппе Де Сантис писал: «Всем, кто будет читать эти строки, мне хочется крикнуть: „Спешите смотреть „Радугу“! Это лучший из фильмов, появившихся на наших экранах с тех пор, как Италия, освободившись от фашистской диктатуры, стала получать иностранную кинопродукцию. Это шедевр, какой редко встречается“». Посол США попросил у советского правительства разрешение переслать копию фильма президенту Рузвельту. Через некоторое время на имя Марка Донского пришла телеграмма: «В воскресенье в Белом доме смотрели присланный из России фильм „Радуга“. Я пригласил профессора Чарлза Болена переводить нам, но мы поняли картину и без перевода. Она будет показана американскому народу в подобающем ей величии... Франклин Рузвельт». В том же 1944 году картина получила Высший приз кинокритиков США.
Но если бы взволнованные зрители многих стран знали, при каких обстоятельствах снимался этот истинный шедевр кинематографа! Замерзшее зимнее украинское село было воссоздано в сорокаградусную жару в туркменской пустыне с помощью искусственного снега, нафталина, стеклянных сосулек, которые
специально выдувала местная фабрика.
Зоркая Н.М. Ослепляющая правда войны // Зоркая Н.М. История отечественного кино. XX век. М., 2014. С. 556-569.