Одна из характерных черт советского кино — это поглощение первого плана вторым. Здесь можно провести параллель со знаменитой картиной Питера Брейгеля «Падение Икара». На первом плане картины мы видим пахаря за плугом, пастуха и овечье стадо, корабли, море. И только внимательно присмотревшись, мы заметим торчащие из воды ноги упавшего с небес героя. Брейгелем советского кинематографа можно без сомнения назвать Марка Донского, который обожал снимать стодвадцатиплановые композиции рынков, торжищ на фоне реки («Детство Горького», 1938) или моря («Дорогой ценой», 1957). Он погружал исполнителей главных ролей в пространство, забитое непрофессиональными актерами, людьми из массовки. Здесь действительным сюжетом становится само течение жизни в буквальном смысле — отсюда непременное присутствие водного массива у Донского. Более того — не просто течение, но рефлексия по поводу направления этого течения. Вот это взаимодействие второго плана с первым, переосмысление истории, как правило, предписываемой извне каноном, идеологией, государством et cetera, и рождает сюжет как таковой. Благодаря второму плану агитационно-пропагандистская инструкция и преображается в художественное произведение. Советское кино оказывается в полном смысле слова художественным явлением, невзирая на предписания самой системы.

Марголит Е. Второй план в советском кино // Сеанс. 2012. № 51/52.