Все, что угодно.

Без сомнения — все, что угодно. Любая роль.

Я знаю, вы знаете, они знают, он сам знает: Сергей Маковецкий может сыграть все, что угодно. Он перевоплотился в композитора Шостаковича безо всякого грима (Скрипка Ротшильда). Он появился в роли серого мужичка Трофима (Трофим), и бывалые волки-критики его не узнали. Он может рассказать нам о великой иллюзии Любви (спектакль М.Баттерфляй) — и с тем же успехом изобразить душу, в которой и отдаленные признаки чувств не ночевали (Летние люди). Что-то жутковатое и загадочное есть в этом, не правда ли? Не в самой способности к видоизменению и перевоплощению, которая есть нормальное, органическое свойство всякого приличного актера. Что-то странное, тревожное, но и по-своему прелестное есть в превращении реального человека, Сергея Маковецкого, со своей биографией, достаточно сложным личностным устройством и т.д. и т.п., в некую напряженную и чреватую чем угодно пустоту, которая может принять любую форму.

Пожалуй, это он актер-загадка, а вовсе не Олег Меньшиков. ‹…› «Я» Сергея Маковецкого в предлагаемых обстоятельствах будто бы исчезает. Появляется тот или иной образ. Любой. Какой угодно. Правда, у него есть свои творческие особости. Сильнее и острее всего ему удаются люди, которых принято называть «ничтожными». ‹…›

Наверное, Сергей Маковецкий был бы идеальным актером в сценических фантазиях Всеволода Мейерхольда. ‹…›

Лучшая роль Маковецкого в театре — Рене Галлимар из М.Баттерфляй. Лучшая роль в кино — Проводник из «Пьесы для пассажира». Что за жалкое, ничтожное, несчастное и бесконечно трогательное создание был этот Рене Галлимар, в блестящей, ироничной и печальной композиции Романа Виктюка! ‹…›

 Проводник в Пьесе для пассажира Миндадзе-Абдрашитова — зловещая марионетка, человекообразный Голем, давно сбежавший от хозяина и отлично выучившийся держаться среди людей. «Как тяжко мертвецу среди людей...» (Блок). Нет, этому не особо тяжко. Конечно, сей странный, напевно-однообразный, словно из гулкой пустоты рожденный голос — не очень человечен. И светлый немигающий взгляд из-за огромных очков лишен всякого чувства, всякого конкретного смысла. ‹…›

К нему, Маковецкому — не к нему лично, а к его артистической сущности — более чем к другим, применимы слова Гоголя о страшной, непонятной тоске, заполнившей мир. Тоске о раз-воплощении, расчеловечивании человека, потерявшего самость и пошедшего в услужение к кому-то. ‹…›

Отличный актер — Сергей Маковецкий. Большое будущее у него.

Ведь он может сыграть все, что угодно.

Любую роль.

Москвина Т. Господин Никто. Несколько слов в честь актера Сергея Маковецкого // Сеанс. 1997. № 16.