Герой Виктора Сухорукова в «Счастливых днях» ничего не имеет, кроме облика. Глазки-бусинки, шляпа надвигается на уши. Смиренен. Скажут уйти — уйдет. Скажут остаться — останется. Как бы ни назвали — всем и всему спасибо. Герою из жизни пора уходить насовсем, то есть в искусство. Задним числом кажется, будто сам персонаж и поставил картину, только американскую музыку за кадром не смог придумать, поэтому она — менее всего реквием. Но она не для героя — для зрителей, пароль из подлинного времени, когда у каждого обитателя Города-Утопии было имя. Сухоруков будущая легенда постсоветского кино. А его рожденец из фильма Балабанова мгновенно преобразился и стал Лениным. Не выдержал — и воззвал.

Вернемся к первоисточнику, но не к «Счастливым дням» Беккета (Беккет слишком абсурден для этого фильма), а к счастливым дням — в котельной, на кладбище и в старых квартирах с высокими потолками. А также к гремящим по утрам пустым трамваям. Советское кино — один грандиозный миф. Реален только Сухоруков. Он — жив, а мы — еще нет.

Шемякин А. Он // Сеанс. 1993. № 8.