Мой папа был киномехаником, и сам запах пленки, треск киноаппарата меня с самых ранних пор преследуют и завораживают. Отец болел, я был старшим ребенком и единственным сыном, постоянно помогал ему, делал его работу, и меня это увлекало. Поступив в институт, к «техническим вопросам» я относился иначе, чем другие. Можно гениально снимать и не иметь к «железу» никакого отношения, заниматься только идеей. Я же к такому «чистому искусству» не способен: напрочь испорчен техникой. Уже в институте ковырял камеры, лез в оптику, пытался
‹…› Началось все с документальных проектов ВВС «ГУЛАГ» и «Планеты», для которых было выгоднее купить камеру AATON, чем арендовать ее. Появилась камера, появились объективы, которые я стал прикупать. Очень много камер я брал «с помойки», они лежали годами мертвым грузом, я переделывал их, из «16» делал
‹…› Съемочное оборудование мы используем зарубежное, а вот спецприспособления стараюсь делать сам — слишком дорого покупать, а я могу сделать те же вещи своими силами. Вообще же, мы работаем на перспективу. Я ищу людей, трачу огромные средства на создание оптической лаборатории, лаборатории тестирования техники. Это исключительно важно для обеспечения качества аппаратуры. А разрабатываем мы то, чем будем сами пользоваться. Например, системы гидростабилизации камер. Мы теперь можем размешать камеры где и как угодно — на вертолетах, дельтапланах, на руках, на так называемой «удочке», управлять ими по радио. При этом использованы самые передовые системы управления, применяемые в аэрокосмической технике. Еще один пример — камера на основе «КонВас» - она легче своей самой легкой в мире «товарки»,
Астахов С. Дом, который построил Астахов [Инттервью Сергея Васильева]// action! 2005. № 3.