Ингеборга — литовка, родилась, кажется, в Швейцарии в дипломатической семье. С детства говорит по-английски с таким же легким акцентом, что придает особое очарование ее русскому. Этим, жемчужной улыбкой и провоцирующей бесстрастностью запомнилась она в «Циниках» у Дмитрия Месхиева. Но еще задолго до этого и даже до «Интердевочки» выступила у Игоря Таланкина в мистико-эротической драме «Осень. Чертаново». Жестокий декаданс и экстатические страсти московских новостроек странно контрастировали с прибалтийским холодком исполнителей. В фильмы «Подмосковные вечера» Тодоровского-младшего и Михалкова «Утомленные солнцем» Дапкунайте вернулась уже зарубежной актрисой — причем не с задворок Восточной Европы, а со сцен Лондона и Нью-Йорка, где она делает теперь международную карьеру. Выиграла конкурс на роль для русской актрисы, говорящей по-английски (претенденток было раз-два и обчелся: Марина Зудина в их числе). Сыграла на Бродвее рядом с Джоном Малковичем девушку из Белоруссии. Однако кинокарьеру пока связывает с Россией, что, кажется, не лишено смысла: во всяком случае, в 94-м году Дапкунайте выступила в двух самых громких русских фильмах, оба из них были представлены в Канне. Куда, между прочим, актриса, занятая спектаклями, даже не приехала.

Надо сказать, не менее, нежели экранный имидж Дапкунайте, интригует манера ее профессионального поведения. На съемках «Подмосковных вечеров» она в деталях обговаривала с режиссером каждую сцену, особенно фривольного характера. Соглашалась «сделать то» и «сделать это», лишь если была убеждена в обоснованности режиссерского задания. Что касается бытовых условий, предусмотрительно оговоренных в контракте, все свои претензии высказывала не в лицо, а через лондонского агента, который слал Тодоровскому официальные факсы из Лондона с запросами, почему, скажем, у Ингеборги в номере нет телевизора. При этом не допускалось ничего похожего на звездные капризы.

Западный деловитый стиль кажется естественным для этой «железной леди», сумевшей буквально на ходу перевоплотиться из жертвы страсти в жертву века. Съемки «Утомленных солнцем» начинались на том же подмосковном пленэре и сразу же после того, как Дапкунайте отснялась в «Подмосковных вечерах». В назначенный «час X» актриса буквально переходила из рук в руки к другому режиссеру. И точно так же вела себя с маститым Михалковым, как с молодым Тодоровским. При этом — в противоположность Кате Измайловой с ее хладнокровием и ледяной маской безумия — героиня михалковской картины олицетворяет хрупкость и нежность, правда, опять в союзе с холодноватой сдержанностью.

Что бы ни играла Дапкунайте, в ее экранном облике всегда заметен сдвиг отчуждения. Сначала кажется, что все дело в стилизаторских наклонностях режиссуры. Но потом начинаешь замечать, что источник отчуждения — в ней самой и что он связан с сексуальностью, которая требует некой приставки: то ли «а-», то ли «би-». Наконец, пытаясь отрефлексировать это впечатление, связываешь его уже не только с индивидуальностью актрисы, но и с общим поветрием, давно охватившим западную имиджелогию и вот достигшим наших пенат.

Плахов А. Женская роль остается вакантной // Сеанс. 1995. № 10.