На пике обретенной еще в тридцатые и годы войны славы и благополучия Пырьева вдруг со страшной силой обуревает искус общественной деятельности.
Как-то быстро и незаметно он выдвигается в лидеры кинематографического сообщества, становится запевалой во всех начинаниях. Причем его набирающее силу атаманство носит абсолютно самозваный и стихийный характер. В лидеры его не назначают, как это обычно случалось в писательских и прочих кругах советской творческой интеллигенции. Он — вольный казак, атаманствует сам по себе, а не по соизволению властей и не по всученной ею же программной шпаргалке. До поры до времени в кармане у Пырьева нет никакого даже пустякового мандата на верховодство в кинематографической среде.
Но в какой-то момент начальство, то ли приняв Пырьева совсем за «своего парня», то ли, наоборот, опасаясь его дерзкой самодеятельности, на всякий случай решается выдать и официальную лицензию на его растущую общественную активность.
Для начала мандатик пока что скромный, не ахти какой — Пырьеву предлагают возглавить Московский дом кино. Причем даже не директором, а всего лишь художественным руководителем с непонятными полномочиями.
Чтобы оказанная почесть показалась самозваному киноатаману не слишком уж скромной, ему заодно еще предложили стать главным редактором возобновляемого журнала «Искусство кино».
Все это случается летом 1944 года, когда эвакуированные в восточные районы страны кинематографисты начали возвращаться в Москву. Пырьев к тому моменту абсолютно измочален своей беспрерывной каторжной работой на режиссерском поприще. Все годы войны он работал как зверь — просто на износ, не зная ни дня отдыха. Более того: труды его по режиссерской части вовсе еще не закончены. Весной того же 1944-го он брошен на прорыв во фронтовой кинохронике, напряженно готовится к съемкам завершающих операций Красной армии по разгрому врага.
И, тем не менее, подброшенную начальством наживку с Домом кино и журналом «Искусство кино» он хватает и заглатывает сходу. ‹…›
Приняв в 1944 году от своего старого друга Г. В. Александрова бразды правления Московским домом кино, он так раскочегарил работу, развил такую бешеную деятельность, что под его руководством убогонькое заведение, находившееся тогда в ведении Кинокомитета, неузнаваемо преобразилось в считанные месяцы.
Именно благодаря энергии и на редкость инициативной работе И. А. Пырьева сугубо казенное заведение, «контора», место проведения тоскливых обязательных собраний, на которых дохли мухи, очень быстро стало превращаться в неформальный, подлинно живой центр кинематографической жизни. Пырьеву удалось сплотить кинематографистов, дать мощный толчок их инициативам, зажечь огонек дискуссий по всем животрепещущим проблемам развития советской кинематографии, возобновить давно прерванную научную, теоретическую и информационную работу, создать условия для профессиональной учебы и повышения мастерства. При Доме кино были созданы и с ходу заработали творческие секции по всем главным кинематографическим профессиям. Актеры, сценаристы, режиссеры, операторы, игровики и документалисты все более откровенно стали обсуждать свои профессиональные проблемы.
На глазах у начальства под вывеской сугубо ведомственного заведения вырастала инициативная, самостоятельная общественная организация, контроль над которой переходил в руки самих кинематографистов. На горизонте вполне явственно обозначилась возможность создания на базе Дома кино настоящего творческого союза, о чем давно мечтали кинематографисты и чего, надо признать, менее всего желал хозяин Кремля.
Пырьеву и правлению тогдашнего Дома кино удалось не только наладить серьезную и многообразную творческую работу. Чопорность и мертвящая официозность были потеснены буквально во всем. Стали проводится яркие, веселые вечера отдыха — с капустниками, необычными концертами. Дом кино прямо на глазах превращался в самое популярное и престижное в Москве место, куда любой ценой стремились попасть едва ли не все московские знаменитости. Заявок и просьб выдать заветный пропуск со всех сторон было столько, что приходилось отказывать даже таким звездам, как Клавдия Шульженко, знаменитым писателям, светилам науки, крупным чинам из госбезопасности и даже директорам (в голоднейшие времена!) крупнейших московских мясокомбинатов.
Если добавить к сказанному, что развитие общественной инициативы, да еще в том направлении и в тех формах, в которых ее развивал непокладистый и слишком самостоятельный Пырьев, совсем никак не вписывалось в атмосферу времени, когда до последнего предела стали завинчиваться все гайки, то громкий скандал с последующими разбирательствами прегрешений и ошибок и как итог — неотвратимыми оргмерами был, по сути дела, неизбежен.
Каплей, переполнившей чашу начальственного терпения и, в свою очередь, венцом всей кипучей деятельности Пырьева-общественника стала дерзкая и рискованнейшая по тем временам попытка учредить, наряду с государственными (сталинскими) премиями, еще и свои — сугубо общественные премии самого кинематографического сообщества.
Незадолго до окончания войны, по инициативе Пырьева, в январе 1945 года в Доме кино прошло самое дерзкое, самое масштабное и продолжительное мероприятие. На протяжении целой недели кинематографисты дружно отсматривали всю без исключения отечественную кинопродукцию минувшего 1944 года, потом еще три дня, нисколько не оглядываясь на чины и регламент, с зубодробительной истовостью и откровенностью обсуждали увиденное, пытаясь определить лучшие работы по всем основным кинематографическим профессиям. Потом это страстное, не обошедшееся без обид и обмена ударами многодневное обсуждение завершилось голосованием. Членам Дома кино были розданы анкеты для тайного голосования, в которых каждый волен был сам определить лучший фильм, лучшего сценариста, лучшую режиссерскую работу и так далее.
В результате более чем представительного голосования фавориты были определены, однако в последнюю минуту огласить их имена не было позволено (по крайней мере, ни в официальных документах, ни в личных свидетельствах имена всех триумфаторов выявить не удалось).
Далее произошло то, что и должно было неминуемо произойти.
Пырьевская инициатива учредить премии самой кинообщественности была признана не только самоуправной, но и глубоко ошибочной. В стране уже функционировал институт сталинских премий. И если бы имена лауреатов премий Дома кино совпали со списком увенчанных сталинскими премиями, то какой тогда смысл дополнительно награждать киноработы, и без того уже признанные лучшими самим вождем?
А если списки не совпадут или хотя бы не совсем совпадут (что было бы вероятнее всего), то что это тогда могло бы означать? То, что у отца народов неважнецкий вкус, что он не совсем разбирается в тонкостях кинематографического искусства?
Допустить этого было нельзя!
И не допустили.
А Пырьева за его огромную, талантливейшую и изобретательную работу художественного руководителя Дома кино вскоре сняли с треском и грохотом, предъявив ему целый букет грозных и весьма чреватых по тем временам обвинений. ‹…›
Кстати сказать, одновременно Пырьев был выброшен из журнала «Искусство кино», главным редактором которого он стал с момента возобновления его издания. И на новом для себя редакторском поприще Пырьев тоже значительно преуспел. В считанные месяцы почивший журнал был возвращен из небытия, стал живым, интересным, неказенным. Но и тут углядели криминал...
Надо сказать, этот жестокий урок, полученный Пырьевым на ниве кипучей и инициативной общественной деятельности, нисколечко его не угомонил. ‹…›
При Хрущеве Пырьев снова взялся за свое. Опять надумал обратиться с коллективным письмом уже к новому партийному вождю — Никите Сергеевичу Хрущеву. В нем кинематографисты торжественно побожились при всех обстоятельствах быть хорошими и послушными слугами партии. Этим клятвенным обещаниям не особо поверили. И тогда пришлось нащупывать слабые места в круговой обороне тогдашнего ЦК, пустив в ход нетривиальные средства обхаживания. Самым слабым звеном тогда оказался секретарь ЦК КПСС Д. Т. Шепилов.
Именно с ним предварительно оговаривались задачи новой организации, формы и принципы ее работы, экономические условия ее функционирования и прочие, прочие ключевые вопросы. Именно Шепилов первым из всего тогдашнего состава ЦК клюнул на предложение пырьевской группировки объединить распыленное киносообщество в единую и крепкую организацию, каковая-де еще старательнее, еще эффективнее станет прислуживать краснозвездному режиму.
И, наконец, свершилось!
3 июня 1957 года секретариат ЦК КПСС вынес судьбоносное для кинематографистов страны решение о создании нового творческого союза, который должен был отныне их объединять.
Но не успели просохнуть чернила на этом судьбоносном постановлении, как колесу истории суждено было повернуться таким образом и именно в те самые мгновения, когда уже вот-вот должен был народиться Союз, когда наступили родовые схватки и стали отходить, что называется, воды. Судьба самого Шепилова, нашего благодетеля и крестного отца, катастрофически обломилась. После очередного пленума ЦК он в те же июньские дни того же 1957 года был с треском снят с работы и выведен из Президиума ЦК и ЦК КПСС за принадлежность к так называемой «антипартийной группе Молотова-Маленкова». ‹…›
К счастью, то ли по недогляду, то ли в суете более неотложных дел, связанных с разгромом антипартийной группы, разрешенный, но зачатый пока что только на бумаге Союз все же не прихлопнули. Обошлось.
28–29 июня 1957 года в помещении Красной гостиницы бывшего Московского дома кино (Ленинградское шоссе, дом 44/2) состоялся первый пленум оргбюро нарождавшегося союза. На первых порах он был поименован Союзом работников кинематографии СССР (СРК СССР). Председателем его был дружно утвержден — тут не могло быть какой-либо альтернативы — Иван Александрович Пырьев.
Он выступил с докладом «О ближайших задачах Союза работников кинематографии СССР», а его заместитель режиссер научно-популярного кино Александр Згуриди — с докладом «О разработке проекта устава союза».
Пленум избрал председателями секций: художественной кинематографии — М. И. Ромма, документального кино — И. П. Копалина, кинодраматургии — Е. И. Габриловича, мультипликационных фильмов — И. П. Иванова-Вано, критики, теории и истории кино — Р. Н. Юренева, науки и техники — Б. Н. Коноплева, по работе с кинолюбителями — Г. Л. Рошаля. Председателем комиссии по международным связям избран С. И. Юткевич.
Пленум утвердил положение об оргкомитете СРК. Его главная статья гласила: «Всей текущей работой оргкомитета руководит президиум в составе председателя, двух его заместителей и двенадцати членов оргкомитета».
Также утвержден состав рабочей комиссии по разработке устава СРК. В нее вошли А. М. Згуриди, М. И. Ромм, Г. В. Александров, Л. П. Погожева, И. А. Рачук.
Еще одна комиссия в составе главного инженера «Мосфильма» Б. Н. Коноплева, режиссера М. К. Калатозова и композитора Н. Н. Крюкова должна была подготовить проект устава Кинофонда — будущего кормильца Союза. ‹…›
Возглавляемый Пырьевым Оргкомитет СРК работал столь энергично и инициативно, что процесс рождения и становления новой организации свершился со сказочной быстротой. Буквально через какие-то три-четыре месяца на полную мощь заработала сильная и влиятельная организация, которая в первую очередь занялась отнюдь не обслуживанием своих земных интересов и добыванием социальных благ для своих членов, но взвалила на себя бремя разрешения едва ли не всех самых тяжких проблем развития отечественного кинематографа.
Поистине титаническая работа пырьевской команды, в которой были представлены едва ли не все самые крупные мастера советской кинематографии, развернулась буквально на всех стратегических направлениях развития кино.
В Доме кино снова закипели творческие дискуссии...
Здесь разработали и стали пробивать проект радикальной организационно-экономической перестройки советского кино...
Основательно взялись за подготовку молодых кадров. Был открыт и успешно заработал второй кинороддом страны — Высшие сценарные и режиссерские курсы...
Пырьевский СК порушил железный занавес и взял на себя инициативу по восстановлению порушенных связей с зарубежными кинематографиями...
По инициативе Васильевской стал проводиться Московский международный кинофестиваль...
С ее же подачи ежегодно стали проводиться Всесоюзные кинофестивали...
Уже через полтора года своего полулегального существования пырьевская команда организовала Бюро пропаганды советского кино, которая финансово полностью обеспечивала всю многообразную деятельность Союза и к тому же вела колоссальную работу по пропаганде кино...
Пырьевский Оргкомитет помог организовать республиканские союзы кинематографистов. Целые бригады ведущих кинематографистов регулярно выезжали из Москвы на республиканские киностудии, чтобы оказать консультативную, творческую помощь и организационную поддержку молодым, только-только встающим на ноги национальным кинематографиям. В столицах союзных республик на средства БПСК один за другим строились свои Дома кино, Дома творчества...
Из штаба на Васильевской, 13 в ЦК и правительственные органы потоком шли инициативные записки с просьбой дать санкции на создание научного института кино, издание киногазеты, строительство музея...
Этот перечень дел и инициатив еще даже не получившего официальный статус Союза можно было бы длить до бесконечности.
Но, все вместе взятые, они обозначали одно: в однополярной партийно-государственной системе управления «важнейшим из искусств» появилась мощная общественная организация, реально взявшая на себя роль лидера и разработчика всех тех главных идей и инициатив, которые в ту пору двигали наше кино вперед и вперед.
И именно в стенах пырьевского СК имели место организованные попытки защиты и отдельных художников, и интересов кинематографа в целом от крайней оголтелости и дуболомности власти, привыкшей считать «наиважнейшее» своим услужливым лакеем.
Недаром в одном из донесений Отдела культуры ЦК КПСС высшему партийному руководству с нескрываемым ужасом цитировались слова Пырьева о том, что следует распустить Главк, поувольнять всех киночиновников, а пульт управления кинематографом перебазировать на Васильевскую, 13.
Эти слова на одном из пленумов Оргкомитета СК были произнесены как бы в шутку, но, тем не менее, за этой шутливой эскападой явно скрывалось давнее и затаенное желание кинематографистов стать хозяевами своей судьбы. ‹…›
Несмотря на то что Оргкомитет СРК был создан по высочайшему соизволению ЦК КПСС, статус создаваемой организации долгое время оставался неопределенным.
Уже в 1960 году был полностью подготовлен и должен был пройти Учредительный съезд Союза. Однако власти этого не позволили, поскольку даже в статусе полуразрешенной организации СРК повел себя слишком свободно и инициативно, то и дело выходя за рамки уготованного ему русла жизнедеятельности. И еще целых пять лет организация существовала полулегально, полуподпольно, на каких-то непонятных птичьих правах. Несколько раз по инициативе ЦК КПСС ее пытались то распустить, то слить с другими творческими союзами.
Потом на Старой площади все же догадались, что все эти манипуляции все равно не дадут должного результата, пока у руля СРК находится неистовый и упрямый Иван Пырьев. Там пришли к выводу, что лидер еще не учрежденного по-настоящему союза слишком уж «распоясался». На него уже невозможно было положиться в идеологической работе. Пырьева серьезно качало: то он, прикрывая Союз, подчас даже слишком ретиво поддерживал партийную линию, то вдруг взбрыкивал, посылал всех куда подальше. И само главное — вконец замучил партийных и государственных чинуш своими все новыми и новыми инициативами и ходатайствами. ‹…›
17 августа состоялся очередной пленум Оргкомитета СРК, на котором Пырьева «отблагодарили» за его работу тем, что по партийной указке беспардонно выставили за дверь, не удосужившись хотя бы для проформы сказать ему скромное «спасибо» за поистине титаническую деятельность по созданию Союза. Вместе с ним в той же манере были выведены из состава президиума Оргкомитета и большинство его верных сподвижников. Все это действо прошло под вполне благовидным предлогом «омоложения руководства» творческого союза.
Фомин В. Краткий очерк по истории Союза кинематографистов РФ.