Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
«Братья Карамазовы» — это наша третья экранизация Достоевского. В ней мы в основном придерживаемся того же принципа, что при экранизации «Идиота». Причем нужно сознаться, что нам предстоит несравненно более трудная задача.
«Карамазовы» — обширный, многоплановый, философский роман, одно из самых сложных произведений Достоевского. ‹…› Здесь достигнута необычайная острота характеров, высшая напряженность композиции, трагизм страстей, пороков и вдохновений. ‹…›
Содержание романа мы намерены выразить прежде всего через внутреннюю жизнь его основных персонажей. Не отрывая их от конкретной бытовой обстановки, мы намерены максимально приблизить к зрителю их душевные переживания.
Почти все герои «Карамазовых» взяты автором в самом пределе, в самой крайности и острейшем выражении их споров и чувств. Это потребует от исполнителей глубокого проникновения в мир образов, абсолютной веры в предлагаемые романом обстоятельства, искренней взволнованности и максимальной выразительности страстей и переживаний, разумеется, без выспренности, без ложной многозначительности и модного в наши дни натуралистического бормотания.
Философско-психологические проблемы романа потребуют от актеров не только горячего, пылкого сердца, но и пытливого ума, и внутренней сдержанности, и умения слушать партнера (искать в нем «объект»), а главное, играть — «глаза в глаза».
Глаза способны сказать иной раз больше, чем самая многословная тирада. В них может отразиться и тайный трепет скрытого волнения, и открытая страсть, и быстрая смена противоречивых настроений, и затаенная надежда, решимость, радость, страх.
Именно глаза, глаза актера должны стать в нашем фильме основным выразительным средством, призванным сообщить зрителю подлинную сущность мыслей, чувств и взаимоотношений персонажей.
Это потребует от главного оператора фильма тщательной, своеобразной работы над портретами исполнителей, особенно над выразительностью их лиц и глаз.
И это же в какой-то степени должно определить стиль картины и форму ее изобразительного решения.
Не меньшее значение, чем глазам, мы придаем и слову и будем добиваться от наших актеров живого, естественного ритма диалога и особой музыкальности их речи.
Мы намерены до минимума сократить внешний показ происходящего, избегать по возможности длинных, многоплановых панорам и замысловатых ракурсов съемки. В этом случае от актеров будем требовать пластической выразительности, сдержанности их движений и весьма экономной жестикуляции.
В нашем фильме будут заняты актеры разных школ, разных направлений и даже (что самое сложное) разной квалификации и способностей. Режиссуре за весьма короткий срок надлежит помочь им играть не только в одной манере, но и на одном уровне, то есть создать из них единый, хорошо играющий ансамбль. Причем в понятие «ансамбль» мы думаем включить не только исполнителей основных ролей, но и эпизодических (которых в сценарии довольно много) и даже, возможно, исполнителей групповых и массовых сцен. Герой—эпизод—масса нередко составляют в картине одно неразрывное целое.
По этой причине каждого человека, могущего попасть в кадр, мы будем подбирать творчески, обращая особое внимание на его костюм, грим, и стремиться к тому, чтобы во время съемки его поведение было естественным и правдивым. Небрежный грим, костюм или неправильное поведение даже одного человека в массовке может нарушить и испортить впечатление от самой прекрасной сцены. И наоборот, тщательно и хорошо подобранные исполнители групповых и массовых сцен во многом помогут игре основных героев и создадут в фильме необходимую атмосферу времени и единый образ народа.
Какой же будет наш фильм, цветной или черно-белый? Если обратиться к иллюстрациям изданий творчества Достоевского, то можно увидеть стремление всех художников решить их графическими средствами, то есть в гравюре.
Очевидно, язык графики казался им наиболее верным для передачи суровой атмосферы произведений Достоевского. И все-таки нам хочется делать «Карамазовых» так же, как в свое время «Идиота», — в цвете.
Напряженный трагизм страстей романа, суровость его повествования и особенно то, что центральное место в нем отведено сложным человеческим чувствам, подсказывают нам особый характер пользования цветом и освещением. Мы будем стремиться притушить и значительно уменьшить их резкость, дабы они не отвлекали зрителя от актера, не мешали его игре, а вместе с тем создавали бы необходимую атмосферу напряженного драматизма, обостряя ее восприятие.
Нам мыслится, что цвет должен помочь актеру наиболее полно выразить и донести до зрителя состояние чувств и мыслей героя и быть не добавочным украшением фильма, а одним из основных элементов его драматургии.
Несколько слов еще об одном немаловажном компоненте нашего будущего фильма — о монтаже.
Монтаж мы понимаем не как простое склеивание снятых сцен в логической последовательности сюжета, а как особый вид творческого процесса, свойственного только нашему искусству кино.
В режиссерском сценарии в какой-то мере уже намечен монтажный строй фильма, найдены в целом ряде сцен необходимые акценты, стыки, переходы, но этого, как нам кажется, еще недостаточно. Мы намерены в момент освоения и репетиций того или иного объекта съемки делать более детальную монтажную разработку каждой сцены, учитывая все то, что может привнести и подсказать мизансцена, обстановка и игра актеров. Причем черновой монтаж мы собираемся вести параллельно съемкам, дабы иметь возможность контролировать свою работу, вовремя исправлять возможные ошибки и доснимать необходимые для окончательного монтажа детали, укрупнения и тому подобное.
Итак, все художественные компоненты фильма, включая музыку (о роли которой мы здесь пока не говорим, так как не решили еще окончательно, будет ли она оригинальная или компилятивная из произведений Скрябина и Рахманинова), будут соединены и направлены на то, чтобы помочь нашим актерам в создании глубоко достоверных образов романа.
Пырьев И. Экспликация к режиссерскому сценарию фильма «Братья Карамазовы» // Пырьев И. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1.
М.: Искусство, 1978.