Был случай. На студии появился остроумный, отлично написанный сценарий Юлия Дунского и Валерия Фрида — мне его предложили. Я не являюсь поклонником детективного жанра. Наивные по нынешним временам сюжеты Артура Конан Дойля позволили заняться другим — поиском человеческого смысла, заключенного в дружбе Шерлока Холмса с Ватсоном, а также поэкспериментировать в области, так сказать, «английского стиля» (удовольствие от гравюр У. Уорда и У. Хогарта, от фильмов Дж. Лоузи я получал всегда).
Была удача. Собралась хорошая съемочная группа, с которой мы сразу нашли общий язык. Я говорю об этом специально, подчеркиваю, так как отношусь к той части кинематографистов, которые считают, что кино на самом деле искусство коллективное, делается сообща, зависит от множества внешних причин — погоды, здоровья, транспорта, времени года. Из всего этого надо извлечь все лучшее, постараться прожить фильм, месяцы его производства радостно и легко.
И, конечно, актеры!
Василий Ливанов, которого я знал и раньше как романтика, взрослого «мальчишку», позера, как человека, уважающего кодекс чести, даже идеалиста, при наличии черепа долихоцефала и неповторимого голоса, удачно дополнил механистичность литературного образа Шерлока Холмса. Виталий Соломин, после того как ему приклеили рыжие усы, превратился в вылитого эдинбургского англичанина с курносым носом, красной шеей и веснушчатыми руками. Он верно почувствовал свою главную задачу — «играть короля». На эпизодическую роль хозяйки дома на Бейкер-стрит, 221-Б, миссис Хадсон мы пригласили Рину Зеленую. «Мне нравится роль, — сказала она. — Мебель я еще не играла». Охотно откликнулся на наше приглашение сыграть инспектора Лестрейда Борислав Брондуков. Он тоже никогда не предполагал, что сумеет сыграть представителя Скотланд-Ярда. Мой старый товарищ по работе композитор Владимир Дашкевич увлекся возможностью написать музыку к фильму о Шерлоке Холмсе...
Девять серий, которые мы сняли за четыре с половиной года, на самом деле не являются телесериалом в традиционном понимании этого слова. Это четыре самостоятельных фильма, которые писались, проектировались и снимались последовательно — по мере роста интереса зрителей к ним. ‹…›
Мы были лишены такой возможности, потому что каждый фильм снимали как последний. Нам казалось на каждом очередном этапе, что мы исчерпали смысловые возможности цикла рассказов Конан Дойля. Не сюжетные, а смысловые. Переложение сюжетов с участием Холмса и Ватсона можно было бы продолжать до бесконечности — три тома рассказов позволяют сделать это. Лишь найдя смысл очередной экранизации, ограничив, очертив тему фильма, мы могли двигаться дальше.
Первый фильм (две серии) назывался «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Это был фильм-знакомство, знакомство наших героев, знакомство с нашими героями. Мы предложили зрителям определенный стиль повествования — некое, выращенное в колбе нашего воображения и наших литературных представлений «англичанство». Литературной основой сценария были две самые знаменитые, классические вещи Конан Дойля — «Этюд в багровых тонах» (повесть, с которой писатель начинал свой цикл о знаменитом сыщике) и «Пестрая лента» (по признанию Конан Дойля — самая его любимая вещь, которую он сам переложил для театра и участвовал в ее постановке). Фильм, посвященный знакомству и зародившейся дружбе двух джентльменов, крепость которой они смогли проверить в перипетиях сюжета, завершался их сидением у камина, сигарами, беседой в духе последних аккордов, которыми Конан Дойль кончает каждый свой рассказ.
На этом можно было бы и остановиться.
Воспротивилась группа, все сочли начало удачным, были полны энергии и идей. Актеры также проявили энтузиазм. Было решено снять еще три серии и завершить тем самым работу, взяв за основу рассказы Конан Дойля с другого, так сказать, конца — поведать о гибели и чудесном воскрешении Шерлока Холмса. Сюжетной канвой стала борьба сыщика с королем лондонского преступного мира, профессором Мориарти. Тема — нерасторжимость уз дружбы двух джентльменов, верность святому делу борьбы со злом. Фильм назвали «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (рассказы «Конец Чарльза Огастеса Милвертона», «Последнее дело Холмса» и «Пустой дом»). В конце — камин, сигары, беседа, прощание.
Но теперь слово взяли зрители. В своих письмах они как один задавали единственный вопрос: «Если вы взялись за Шерлока Холмса, как вы можете пройти мимо шедевра Конан Дойля — «Собаки Баскервилей»?
Мы рассудили: хорошо закончить цикл наших фильмов двухсерийной «Собакой», красивыми цифрами — три фильма, семь серий. ‹…›
Новый отряд артистов, на этот раз очень занятых и известных, без долгих уговоров влился в нашу труппу: Алла Демидова, Ирина Купченко, Евгений Стеблов, Олег Янковский, Никита Михалков, Сергей Мартинсон...
Прошел еще год. «Собака Баскервилей» была продемонстрирована по телевидению. Теперь, словно сговорившись, зрители вспомнили «Знак четырех». ‹…›
Идею для последнего нашего фильма подала зрительница: «Неужели Шерлок Холмс был женоненавистником?» Тут же вспомнился «Скандал в Богемии» с печальной и неразделенной любовью Холмса к оперной певице Ирэн Адлер. «Знак четырех» обрел нужный смысл, ибо в нем доктор Ватсон женится, а главное... после женитьбы покидает квартиру на Бейкер-стрит и расстается с Холмсом.
Замечательное завершение сериала! ‹…›
Немедленно последовала ответная реакция зрителей:
«...Вы нарушили стиль собственных произведений. Нельзя кончать серию фильмов о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне (я подчеркиваю — и его друге докторе Ватсоне) на такой безнадежной ноте. Это противоречит искусству Конан Дойля. Е. Н. Калинина, учительница».
«...Мне было очень жалко Холмса в конце, потому что доктор Ватсон женился, а он — нет, и остался один, без друга. А самое плохое — это остаться без друга... Не бросайте Холмса в одиночестве (я даже плакала в конце). Ведь есть столько интересных рассказов. Например, „Пляшущие человечки“ или „Алое кольцо“. С уважением, Нелли Ровеладзе, г. Ташкент...» ‹…›
В чем дело? Все это поразительно напоминает ситуацию, в которую попал сам писатель — сэр Артур Конан Дойль. Королева Виктория лично выразила ему неудовольствие за то, что он утопил своего героя в пучине Рейхенбахского водопада в Швейцарии. Улицы Лондона видели странное зрелище — толпы протестующих людей с черными плакатами «Конан Дойль — убийца»... ‹…›
К чему обратиться, чтобы понять движение зрительской души? Вероятно, к тем временам, когда сам был простодушным зрителем, к юности своей, к детству... ‹…›
Как мы выбирали фильмы?
Как и теперь, надо полагать. Молва была лучшей рекомендацией — отнюдь не рецензии критиков. За сегодняшний день и сегодняшнюю критику, как говорится, не скажу, но в те давние времена мы даже говорили:
— Раз в статье ругают, надо идти смотреть...
Скепсис, «мировая скорбь», иероглифы режиссерского самовыражения пришли на экран позднее, потеснив романтику и сказку. Образовался дефицит этих ярких, чувственных категорий, которых, как кислорода, не хватает прежде всего молодым организмам. Суперменские драки, физическая ловкость, блеск кулачного удара, подсечки и пиротехника современного кино все же не могут заменить в душах значительной части зрителей желания видеть благородное торжество добра над злом. Потому что кроме кислорода организму нужны еще и витамины.
Этот репертуарный пробел, эту «нишу» зрительских желаний, мне кажется, и заполнил в какой-то мере наш Шерлок Холмс. Кто он в сущности такой? В чем притягательная сила этой выдуманной литературной фигуры, которую многие принимают за реальную? ‹…›
Заслуга Артура Конан Дойля в открытии характера.
Да, Шерлок Холмс — смел, бескорыстен, находчив, умен, энергичен, настойчив. Он — истинный «джентльмен», то есть — благороден, немелочен, антибуржуазен. Но всеми этими качествами обладают многие его литературные и кинематографические коллеги.
Главная особенность характера знаменитого сыщика — в его точке зрения на жизнь, в его отношении к людям. Англичане говорят: «Мой дом — моя крепость». Дом на Бейкер-стрит, 221-Б, — тоже крепость, идеал уюта и прочности, но не только для Холмса и его друга доктора Ватсона. Всякий человек, оказавшийся в трудном положении, найдет здесь помощь, ощутит себя в безопасности. Холмс — надежен!
Торжество справедливости неотвратимо потому, что Шерлок Холмс — защитник терпящих бедствие. Ему не раз приходилось брать сторону того, кого он на первых порах преследовал. Так ему подсказывало обостренное чувство справедливости. Холмс противопоставлен официальной полицейской системе Скотланд-Ярда, потому что главное для него — оказать помощь, а не только воздать кару.
В этом, мне кажется, и состоит секрет непреходящей любви читателей и зрителей к Шерлоку Холмсу, живому олицетворению верности и надежности — качеств, в которых всегда так нуждались люди.
В этом и была причина, почему мы так охотно принялись за работу над этими фильмами.
В этом — побудительная сила, заставляющая зрителей браться за перо и писать нам письма.
Масленников И. Многоуважаемые ДШХ и ДДВ // Аврора. 1985. № 7.