Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Последние годы Эйзенштейна
Из дневника Всеволода Вишневского

Ночь на 14.V.46

Об Эйзенштейне… Недавно был у него в Кр‹емлевской› б‹ольни›це. Сегодня говорил по телефону. Он скоро будет переведен в Cан‹аторий› Барвиха. Еще не знает о катастрофе с 2-й серией «Ив‹ана› Грозного». Это будет очень сильный удар… Я опасаюсь… Это будет ощущением краха пятилетн‹ей› работы, и отчасти — краха метода…

А. Довженко об этом фильме: «Шедевр…» (два часа описывал фильм из кадра в кадр…) «Но это трагедия без катарсиса… — Ненавижу такое искусство!..»

(Вечный спор Эйзена и Довженко: «горожанина» и «крестьянина»… Таланта от головы и эрудиции — и таланта от «Земли» и так далее.) ‹...›

‹Июнь 46, без даты›

Об Эйзенштейне. ‹...›

…Творчество — все на взлетах («Бр‹оненосец› „Потемкин“», «Ст‹арое› и новое», «Ал‹ександр› Невский», наконец, «Грозный», первая серия) и страшных неудачах («Октябрь», «Мексика», «Бежин луг» и, наконец, вторая серия Грозного).

По-видимому, понял, что с посл‹едним› фильмом — дело дрянь. — В Барвихе… — Трудно ходить (даже 50 шагов), сидит, лежит. Пишет мне в «ЗНАМЯ» мемуары… — (Ассоциативн‹ым› методом…) ‹...›

‹Конец июля 46›

Был с СК* у Эйзенштейна в Кратово. — Обнялись… Он несколько лучше, но говорит о смерти, — «что вам завещать?», — острит, — для меня — матерится (его форма «интимно-флотского» общения…) — Пишет мемуары «ассоциативн‹ым› путем» — старается проследить зарождение образов (пока о париж‹ском› периоде).

— Дача моя трудовая: фундамент от «Ал‹ександра› Невского», окраска от «Грозного». Аллеи разбивал и делал сам — в период, когда был отстранен от кино Шумяцким.

Сидели на веранде, болтали… Был зав‹едующий› книжн‹ым› отделом Ак‹адемии› Наук. — Познакомились, — как будто симпатичный человек.

Мексик‹анский› гамак…

Просмотрел две амер‹иканские› книги — военн‹ые› карикатуры Моулдина и прочее и еще одну: биографию С. Прокофьева. — Почему это выпущено в Нью-Йорке, а не в Москве?

Рассказывал Эйзену некот‹орые› новости… — Смотрел фр‹анцузские› журналы и альбомы… Великолепн‹ые› издания.

…Европейски оборудованный второй этаж, старомещанский (для maman) первый… Что-то замкнутое, грустное… Семейные фото. — Сад, дикая малина, неск‹олько› мол‹одых› деревьев, старые ели и сосны… — И внутри нечто резко индивидуалистическое, трудное, путаное, — со смесью европеизма и американизма, — достаточно далекое от грубой жизни дня, и вместе с тем — порождение этого дня, его продукт, жертва, субъект и объект.

— Через полтора года мне пятьдесят, — если я доживу…

Меряет температуру, с аппетитом ест, острит, порой замыкается; я молчу.

На калитке вывеска: «Злая одноглазая собака»… — Где она? — «Это я…» ‹...›

От визита к Эйзену остался грустный осадок… — Что-то горькое, уходящее… — «Не до искусства сейчас…» Ехали в город вечером: закат, дымы, огни, — город только утомляет и мучит… ‹...›

‹После 14.8.46›

Днем в воскресенье ездил к Эйзенштейну. Он прислал машину — хочет меня видеть. — Поехал… — Ровные усталые мысли.

У Эйзена были гости ‹...›… — Ели нечто вроде завтрака, немного выпили бел‹ого› вина… Эйзен бодр, сделал «фуэте» — и хвалил пилюли д‹окто›ра Жаке… — М‹ожет› б‹ыть›, они ему и помогли, а м‹ожет› б‹ыть›, просто пережил смерть матери и радуется нервн‹ому› высвобождению… — Очень внимателен ко мне…

Когда все уехали — мы побеседовали, — я рассказал ему о том, что т. Сталин указал писателям и кинематографистам. Эйзенштейн попросил записать для него слова, относящиеся к «Ив‹ану› Грозному». Я это сделал…

Однако Эйзен до сих пор думает, что ему даны лишь переделки, и не подозревает, что фильм зачеркнут совсем.

Очевидно, в ближ‹айшие› недели он это узнает… — Его берегли, подготовляли осторожно. Газеты от него прятали… — Эйзен явно волновался — когда я писал, стал рядом, чтобы, м‹ожет› б‹ыть›, посмотреть мои записи, или от нетерпения… — Я сказал что-то успокаивающее и отстраняющее… Он вышел… С СК* он говорил: «Неужели придется вырезать сцену с опричниками и убийство в соборе?.. Оно удалось; это сильнее лестницы в „Потемкине“… Вы должны посмотреть…» (Говорит, что ему понятны события на идеол‹огическом› фронте.)

В общем, к вечеру голодные уехали… — Эйзен извинялся: «Монтаж вышел неудачный: эти гости должны были быть вчера…» ‹...›

30.III.47

Читаю весь день матерьялы о Грозном. Завтра буду беседовать с Эйзенштейном… (В общем, его состязание с русской трагедией, с Репиным, Суриковым и пр. — не вышло. — Слишком он западник, и не владеет драматургич‹еским› языком… Его язык патетический, условный, лишенный гибкости, юмора, силы, народной ядрености…)

 

Утро 31.III.47

С пяти до семи веч‹ера› беседа с Эйзенштейном… — Прочел ему пятнадцать страниц анализа второй серии «Ив‹ана› Грозного»… Он внутр‹енне› волновался, краснел… Потом потянулся к рукописи: «Можно ее взять?..» Отдал ему.

Мои оценки сделаны прямо… — Эйзен ушел к зап‹адной› живописи, к испанизму, католицизму… Ему Россия XVI в. «показалась такой» (!) — Просто потянуло к игре средневековыми ужасами… — Забыл о рус‹ской› природе, языке, духе, манере, рус‹ских› страстях… — И наказан… «Поспорил» с «Борисом Годуновым» и «Царем Фед‹ором› Иоанновичем», Репиным, Суриковым и др. — и наказан… ‹...›

Эйзен слушал, беседовал до меня с СК[1], — признал свои испанские приемы и так далее — В одном-двух пунктах возражал мне, в частностях. Сказал, что «поторопился дать разложение опричнины», что неудачен ряд актеров (Фед‹ор› Басманов, отроки в пещи и пр. …). — Рукопись унес с собой.

«Хорошо, что ее Всеволод не напечатает… Это хорошая проза…»

Хочет уехать на лето (Карлсбад, затем Риж‹ское› взморье) и обдумать сценарий заново. — Я развил ряд мыслей о буд‹ущем› сценарии.

 

15–16–17.IV.47

Звонил Эйзенштейн. Он чего-то опять кислый…

‹Без даты, апрель 1947›

Был Довженко: «Я проживу еще лет шесть… Надо написать неск‹олько› пьес… Я думаю о новом интеллектуальном театре…

Без быта, писатель не должен вещать из „нутра“ героев, — а излагать мысли, очищенные мысли людей… — Я, напр‹имер›, пишу крестьян как философов…» ‹...›

— …Эйзенштейн, большой талант, залез в дебри библиотеки, в западную эстетику… Он уже не вернется… — И потом: он всегда ироничен, циничен… Где-то он перед зияющей пустотой… А надо иметь, всегда надо иметь — святое…

Вишневский В. Из дневников 1944–1948 годов // Киноведческие записки.  1998. № 38.

Примечания

  1. ^ СК - Софья Касьяновна Вишневецкая (1899-1962), художница театра и кино, жена В. В. Вишневского.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera