Сергей Лукьяненко: Эпатажное, элитарное, но при всем том шумное и скандальное — чтоб народ валом валил. Он не стал бы снимать фильм для замкнутого круга кинокритиков.
Сергей Сельянов: Это был бы
Станислав Говорухин: У Первого канала сейчас появилось тяготение к классике. Вероятно, вкусы главного лица тут в
Иван Максимов: У Эрнста есть давнее жизненное кредо: развитие — это расширение возможностей. Он сейчас достаточно полно реализует себя в тех фильмах, которые продюсирует. Чистая же режиссура, как ни странно, будет теперь для него, скорее, сужением возможностей. Можно ведь понимать режиссуру и шире, чем обязательное вставание в 6 утра и выезд на съемочную площадку для репетиций с актерами. Он обеспечил себе необходимую степень свободы, чтобы выражать себя в своих продюсерских проектах, воплощая некоторое целостное авторское видение будущего фильма.
Сидоров Алексей: Несмотря на то что Эрнст прагматик и человек бизнеса, мне кажется, в нем есть доля романтизма, и это отражается в тех проектах, которые он делает. Он романтик от бизнеса и прагматик от искусства. Очень продуктивное сочетание, которое, безусловно, определило бы и его собственный фильм.
Илья Ценципер: Как ни странно… Я думаю, что, если бы Эрнст решился снимать кино как режиссер, он бы сделал
Владимир Хотиненко: Он бы снял сильный фильм.
Анатолий Лысенко: Это не был бы бытовой фильм.
Александр Политковский: Я, честно говоря, думаю, что его фильм недалеко ушел бы от этих дебильных сериалов, которые сейчас приносят деньги.
Юрий Гладильщиков: Как известно, Эрнст считает свои «Дозоры»
Наум Клейман: Чтобы привнести в кинематограф свой мир, то есть стать истинным режиссером, человек должен дебютировать в наивном возрасте. А Костя Эрнст достаточно уже изощрен и умудрен. И я боюсь, что он тем самым обрек бы себя на использование готовых клише. Вероятно, он сделал бы фильм не хуже, чем многие другие, ныне успешные постановщики. Но если вести разговор не о профессиональных и ремесленных навыках, но о создании мира… На это, как правило, способны лишь те, кто пришел в режиссуру с очень наивным, но внутренне твердым представлением о кино. Именно эта наивность вкупе с их дарованием и создавали из них авторов, которых невозможно сымитировать. Боюсь, что деятельность на ниве продюсерства сейчас для него более органична. Хотя мне этого жаль.
Игорь Толстунов: Если бы он хотел снять, снял бы. Полагаю, такого желания у него сегодня нет. Профессии режиссера и продюсера серьезно различаются. Эрнст в качестве продюсера самого себя… Нашла бы коса на камень. Результат был бы непредсказуем абсолютно.
Дмитрий Лесневский: Я думаю, он снял бы модное кино.
Любовь Аркус: Проблема Эрнста (Случай Эрнста, Казус Эрнста) в том, что этот великий и ужасный гудвин современных
Кирилл Набутов: Эрнст не будет мелочиться. Он уже привык к грандиозным масштабам. Пожалуй,
Елена Яцура: Это должна быть эпическая вещь.
Арина Бородина: Вопрос трудный. Эрнст — фигура очень противоречивая. Очевидный талант и несомненный художественный нюх сочетаются в нем с прагматизмом менеджера. Кроме того, он очень зависит от политической конъюнктуры и от власти. Какой бы все это дало результат, примись он снимать, Бог весть.
Роман Волобуев: Мне кажется, цветную версию «Гражданина Кейна» — желательно, конечно, с собой в главной роли.
Марат Гельман: Я думаю, это была бы экранизация «новой классики». Сорокина — вряд ли — а вот Пелевина, пожалуй.
Юрий Богомолов: Еще один «Дозор». Его страсть — «считывать большие аудитории от 4 до 100 лет».
Леонид Парфенов: Сомневаюсь, захотел ли бы Костя вообще режиссировать: он слишком привык к продюсерству. Если только
Сеансу отвечают: Режиссер Эрнст// Сеанс. 2006. № 29–30.