Слава Тарощина: Германика пытается скрестить арт-хаус с массовым искусством. Ручная камера, море импровизации, агрессивный монтаж, плывущий звук, авторская отстранённость — все эти приемы призваны создать эффект подсмотренной живой реальности. Есть только одно но. В подобной стилистике божественного наития нет места арифметике. А в «Школе», как и в любом телевизионном продукте, просчитано всё — от зрительского шока до запретительных воплей взрослых дяденек и тётенек, знающих твердо — чего нет в телевизоре, нет в жизни. И в этом плане «Школа» равна «Кармелите». В искренность святых намерений наконец-то впустить на экран свежий ветер мешает верить гигантская пиар-кампания, стартовавшая одновременно с сериалом. ‹…›
Мы явно льстим себе, полагая, что Валерия Гай Германика поможет открыть обществу глаза. Обществу всего лишь бросили очередную кость.
Василий Степанов: Школа — настолько изученная и отработанная фактура, что привлечь зрителя одними проблемами успеваемости и первой любви кажется делом невозможным. В режиме сериала эта тема требует уже каких-то специальных уловок и ухищрений: допустим, школа для вампиров («Баффи») или школа для богатых («Беверли-Хиллз, 90210») и так далее. Так что подмывает сравнить эпопею Германики с выстрелившим в этом телесезоне американским «Хором», но, кроме места действия, у них со «Школой» ничего общего. Хотя бы потому, что придуманный автором «Частей тела» Райаном Мёрфи «Хор» — это сериал-мюзикл, который в этом году, кажется, номинируют на все возможные премии. ‹…› В «Школе» Валерии Гай Германики смешного пока мало. Скорее всего, смешного здесь не будет вообще.
Роман Волобуев: Самое крутое у Германики, по-моему, — именно отсутствие магистральной линии. Что там, как в триеровском «Королевстве» или тех же «Безумцах», — не написанная история, а такой булькающий микрокосм, который очень неглупо выстроен, но куда сценаристы вроде бы не особо и вмешиваются — так, по крайней мере, кажется. Это здорово, но очень несвойственно для телевидения. Не случайно, когда говоришь про «Школу» с телевизионными людьми, им там нравится как раз то, что её на самом деле портит — редкие (и довольно неуклюжие) попытки подключать традиционную сериальную драматургию
Андрей Архангельский: Появление «Школы» на федеральном телеканале с точки зрения новой драмы — это реванш за годы полуофициального существования, за годы сидений в подвалах областных театров, где до сих пор ещё лицемерят по методу Станиславского и произносят со сцены фразы, словно бы расставляя в конце твёрдые знаки: «Иванъ Ильич, подите-ка откушатъ чаю-с!». ‹…› Выход сериала «Школа» на экраны — это общий выход новой драмы на большую сцену, который сулит огромные перспективы жанру и его участникам, конечно. Фактически мы наблюдаем этой зимой подлинный триумф нового искусства, официальное признание «новой волны» наподобие французской 1968-го года. Естественно, оно антибуржуазно, но нет ещё такого искусства, которое буржуазия не могла бы поставить себе на службу. Это будет уже второй акт новой драмы, и если всё сложится счастливо, мы вскоре увидим и его.
Любовь Аркус: Я могу сказать безоценочно: всё происходящее с Германикой — удивительнейшая коллизия стремительного врастания андеграунда в тело массовой культуры. Я, как историк искусства, такого не припомню.
Василий Корецкий: Если отбросить всю эту сырую стилистику «cinema verite» (а именно она, как я понимаю, и раздражает противников Германики), например, поставить камеру на штатив, то от «жизни в кадре» останется не так уж много. Похоже, что Германика стала рабыней однажды найденного в «Девочках» подхода и теперь будет бесконечно эксплуатировать тему «teenage riot» (подросткового бунта). Непонятно, что ещё нового можно сказать на эту тему, и «Школа» уже сильно проигрывает фильму «Все умрут, а я останусь».
Слава Тарощина // Новая газета. 2010. 18 января.
Василий Степанов // OpenSpace.ru. 2010. 13 января.
Роман Волобуев // Afisha.ru. 2010. 28 января.
Андрей Архангельский // Огонёк. 2010. 25 января.
Любовь Аркус // OpenSpace.ru. 2010. 29 января.
Василий Корецкий // OpenSpace.ru. 2010. 29 января.