Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Академик, наркобарон, политик
Мел судьбы для Константина Эрнста

Сергей Лукьяненко: Только неизлечимый авантюрист мог взяться за кинопроизводство и столь серьезно вложиться в безнадежную отрасль, дотоле пригодную у нас разве что для отмывки денег. Где еще этот авантюризм можно приложить? Да где угодно: от бизнеса до искусства. Мне, правда, кажется, что кино для Константина Эрнста — более, чем секундное увлечение.

Сергей Сельянов: Мне жаль, что нет такого кинорежиссера: Константин Эрнст. Волею судеб я слышал от него несколько идей, которые не воплощены. Исключительно сильные, качественные. Было бы действительно интересно увидеть эти фильмы. Возможно, какие-то из них он все же реализует, и не столь важно, кем он при этом будет значиться в титрах.

Станислав Говорухин: Есть люди искусства. Эрнст из этой категории. И даже не случись ему занять свой пост, думаю, он все равно стал бы продюсером. Удачливым продюсером художественных фильмов.

Анатолий Максимов: Я не вижу такого расклада, при котором Эрнст не стал бы кинопродюсером. Телевидение всегда — транзит. Кино — это остановка. Поэтому цель и средства в данном случае меняются местами. Телевидение — средство, кино — цель.

Сидоров Алексей: Он, что называется, энтертейнер. Прирожденный. И куда бы ни двигался, его место будет связано с индустрией развлечений. А в индустрии развлечений все же пиковой отраслью является кинематограф. Будет совершенно логично, если Эрнст сконцентрируется именно на нем.

Владимир Хотиненко: Есть такое модное словечко — креативный. Это про Эрнста. Уже передача «Матадор» выявила в нем мощное творческое начало. Удивительно, что оно не помешало своему носителю заняться бизнесом. Вероятно, телевидение — его стихия. Но вполне могу себе представить, что, когда все это Эрнсту надоест, он отправится, к примеру… Ловить бабочек. Энтомологом станет, как Набоков. А, может, как Петр I, примется точить баклажки на токарном станке. Он увлекающийся человек, а диапазон его возможностей, на самом деле, необычайно широк. Наверняка, он и режиссером мог бы быть. Но продюсер он действительно великолепный. Один из немногих у нас настоящих продюсеров.

Анатолий Лысенко: Стал бы хорошим биологом, если бы мы его в свое время не сбили с толку телевидением. А если уйдет… Трудно предугадать. Костя человек столь разносторонний, что любого предсказателя поставит в тупик. В любом случае, я уверен, без поприща не останется и будет по-прежнему в центре внимания.

Александр Политковский: Думаю, что он останется продюсером, потому что напылесосил достаточное количество денег для продолжения этой своей деятельности. Грандиозных творческих успехов я, однако, не предвижу. Потому что Эрнстом уже пройдена огромная дистанция деградации. Примерно такая же, как между программой «Вокзал мечты», которую некогда вел Башмет, и нынешними беседами доктора Курпатова.

Юрий Гладильщиков: Эрнст не случайно стал тем, кем он стал. У меня еще во времена «Матадора» было ощущение, что этот парень лучше прочих понимает систему бытования кино. Мало кто у нас тогда вообще над этим задумывался. А он с большим знанием дела рассказывал, например, про студию «Миромакс», и было понятно, что для него это не просто разговор на отвлеченную тему. После убийства Листьева Эрнст вроде бы вынужденно должен был занять его пост. Но он оказался здесь человеком на своем месте. Смею предположить, что из него получится в полном смысле слова великий кинопродюсер. И не только благодаря тем огромным возможностям, которыми он сегодня располагает в качестве гендиректора.

Илья Ценципер: Не нравится мне это «когда и если»…Я с ним познакомился очень давно, и он уже был тогда телепродюсером. У меня нет ощущения, что это какая-то случайность в его биографии. В прежние, стародавние времена, он бы, получив университетское образование на биологическом факультете, стал бы кандидатом биологических наук. Потом доктором биологических наук. Потом профессором. И, наконец, академиком. Директором главного в стране института по биологии. Лауреатом многих престижных научных премий.

Наум Клейман: Я, к сожалению, плохо осведомлен о нынешней деятельности Эрнста. Но могу повторить старый испанский анекдот, процитированный Эйзенштейном в книге «Монтаж». Священник спрашивает крестьянина, почему тот не крестится на придорожное распятие, а тот отвечает: «Падре, я помню его сливовым деревом». Так вот я помню Костю Эрнста, когда он начинал программу «Матадор». Две передачи — о Фассбиндере и о Годаре — он делал непосредственно на территории Музея кино. И я тогда поразился его необыкновенной пластичности, а также его замечательному умению принимать облик и тон в соответствии с контекстом разговора. Умение преображаться выдавало в нем фигуру, во-первых, артистическую, а, во-вторых, политическую. Он проявился как человек, безусловно талантливый, энергичный, а главное — великолепно чувствующий контекст времени и обстоятельств. Потому меня не удивили впоследствии ни его карьера, ни его взлет, ни его пост. Как не удивит, если он вдруг станет политиком, или руководителем крупнейшего театра, или, может быть, организатором супермассовых зрелищ. Или кинопродюсером первой величины. Его поле вероятности огромно.

Любовь Аркус: В любой области деятельности — политике, культуре, искусстве, науке, военном деле — оставался бы тем, кто исповедует принцип «сдать Москву, чтобы выиграть битву».Кем бы стал, «если бы» — большой вопрос, на который пока нет и не может быть ответа. Эрнст — один из тех немногих представителей своего поколения, кто наломал достаточно дров, но продолжает оставаться в пути. Его персональное время — настоящее незавершенное. Слишком много амбиций, слишком много противоречий, слишком много разнонаправленных потенциалов.

Дмитрий Лесневский: Если бы он не стал генеральным директором Первого канала, он бы оставался творческим человеком. Надеюсь, если он уйдет с поста, он снова станет таковым.

Игорь Толстунов: Он — человек Возрождения. Труднее сказать, кем он не мог бы стать. Мог бы — кем угодно. Хоть космонавтом. Легко. Единственная загвоздка: трудно представить, чтобы он ушел со своего поста. Знаете, говорят: театр — МХАТ, поэт — Пушкин. Соответственно: Первый канал — Эрнст. Поэтому вопрос меня ставит в тупик.

Кирилл Набутов: Ну вы и вопросы задаете! Если бы Советский Союз не развалился, не начался капитализм, не началось новое телевидение, то, я думаю, Эрнст стал бы биологом, на которого он учился. Но коль скоро это все случилось, он все равно рано или поздно стал бы тем, кем он стал. Не обязательно при своей нынешней должности: в этом вопросе всегда есть элемент случайности. Но так или иначе оказался бы в области кино и медиа — сто процентов.

Елена Яцура: Мучительно хочется поиграть словами и сказать: «Матадором». На самом деле, нет, конечно. Он есть и останется криэйтером национального масштаба.

Арина Бородина: В нем творческое начало очень сильно, и он при любом раскладе стал бы творческим деятелем — это точно. Кому-кому, а Эрнсту есть чем заняться в этой жизни. Вне всяких сомнений, он продолжит работать с кино. Есть у него интерес и к издательскому бизнесу. Мне представляется также, что в нем еще не раскрыт талант писателя. Тем не менее я не думаю, что он скоро оставит свою должность. Телевидение — это сильный наркотик, а Эрнст — едва ли не главный телевизионный наркоман.

Роман Волобуев: Если бы наркобароны в жизни были, как в фильмах Майкла Манна, — из Эрнста бы вышел отличный наркобарон: у него образная речь и хорошая, по всей видимости, интуиция. Если оперировать более реальными вакансиями, он, конечно, был бы главным редактором русского Newsweek или, хуже того — Playboy.

Марат Гельман: На этот вопрос ответить сложно. Телевидение — это мир, в котором ценится индивидуальность, любопытство, быстрая реакция и чувство реальности. И Эрнст здесь как нельзя более не месте.

Юрий Богомолов: Его кандидатская диссертация называлась «Динамика созревания мессенджер-РНК при созревании ооцитов млекопитающих in vitro». Не соблазнись он кино и ТВ, стал бы крупным ученым-функционером, директором какого-нибудь института. А если бы ему подвернулся Мефистофель — попросил бы сделать так, чтобы ему дали Нобеля.

Максим Соколов: Судя по специальности — биологом. По отставке с Первого канала — рантье или все тем же кинопродюсером, благо он любит это дело.

Леонид Парфенов: Телекинопродюсером Костя все равно бы стал, даже не занимая соответствующих постов на тогдашнем ОРТ, нынешнем Первом канале. Уже к началу 90-х ничем другим он не занимался и, конечно, в биологию уже вернуться не мог. Если Костя покинет пост гендира, я думаю, он продолжит продюсировать, — но, по-моему, скорее, кино, чем эфирное ТВ.

Сеансу отвечают: Судьба Эрнста // Сеанс. 2006. № 29–30.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera