В ночь, когда Константину Эрнсту, генеральному директору Первого Канала, самой крупной подконтрольной государству телевизионной сети в России, исполнилось пятьдесят, Владимир Путин приехал в
Но, возможно, он
Эрнст, которому на этой неделе исполняется пятьдесят три, — главный визуальный стилист эпохи Путина, и вот уже почти двадцать лет, как он поставил свой недюжинный талант на службу российскому государству. Сейчас же перед ним поставили самую ответственную задачу в его карьере, и самую сложную: подготовить церемонию открытия Зимних Олимпийских игр в Сочи, которая состоится в пятницу. Если олимпиада, это
Детали сочинской церемонии открытия держатся в глубокой тайне, но, принимая во внимание всё, что Путин считает поставленным на кон, и общую склонность России к показным действиям, выходящим за всякие рамки, она точно будет экстравагантным зрелищем и демонстрацией могущества. Утечка нескольких фотографий с репетиций намекает на летающие конструкции с впечатляющей угловатостью соцреализма, а по Москве ходят слухи о выступлении Тату, популярного российского дуэта начала двухтысячных, отчасти известных благодаря своей предполагаемой гомосексуальности. Одна российская газета сообщила, что церемония будет следовать хронологии русской истории, от царистской империи к советскому могуществу, и будет включать тройку из «Мертвых Душ» Гоголя, Петра Первого во главе флотилии кораблей и дюжину героев русской сказки.
Деймон Лавель, архитектор британской компании Populous, который работал над ранними планами стадиона Фишт, площадки сочинских церемоний открытия и закрытия, сказал мне, что когда Эрнст и его команда присоединились к проекту, амбиции невероятно возросли. Стадион, который планировался как открытая постройка, пришлось переделывать под крышу, чтобы обеспечить технические требования того, как Эрнст видел шоу открытия. «Путин — не дурак, он знает, кто есть кто в его круге общения», — сказал мне один опытный российский телевизионный продюсер. «Что касается создания шоу — он номер один, другого Эрнста просто не существует».
Фигуре Эрнста нет равных в официальной культуре России, где государственническая любовь к масштабным проектам сочетается с высоким качеством исполнения, чтобы создать впечатление народа, полного жизненных сил под предводительством одного, безальтернативного лидера — Путина. Эстетическое чувство Эрнста определяет то, как проходит ежегодный парад победы 9 мая, так же как и шоу прямых линий с Путиным, телевизионные марафоны, которые длятся более четырех часов и во время которых Эрнст, как тренер — игроков на поле, выпускает в эфир вопросы от рабочих с уральского завода или обеспокоенных матерей с Дальнего Востока. Анна Качкаева, бывший телевизионный критик с Радио Свобода, которая сегодня возглавляет департамент медиа московской Высшей Школы Экономики, описывает Эрнста как «самодостаточного, гармоничного, элегантного». Она сказала, что его работы отмечены «качественным исполнением изображения… вещами, которые профессионалы замечают, а зрители сами не знают, почему им это нравится» (В ответ на мой запрос об интервью,
Эрнст происходит из семьи советского научного истеблишмента: его отец был специалистом по биотехнологиям и сельскому хозяйству. Он также изучал биологию, и получил докторскую степень в 1986 году. Но это были годы перестройки, когда информация стала неожиданно доступна в огромном объеме и новые профессиональные возможности появлялись сквозь трещины в старом советском государстве. Эрнст заинтересовался кинематографом и решил оставить академию наук. «Старый способ создавать телевидение распался, и это создало возможности практически для кого угодно», — рассказал он в интервью 2011 года Афише, журналу о культуре и событиях, выходящему раз в две недели. Он нашел работу в программе «Взгляд» — новостном тележурнале нового типа, у которого была огромная аудитория в 1980-х.
Скоро у Эрнста появилось собственное шоу. «Матадор», вышедший в эфир в 1990 году, на закате советской эпохи. Эрнст, с его длинными волосами и в чёрной кожаной куртке, вел шоу, которое было посвящено иностранным фильмам и странным,
В марте 1995 года в легендарного телеведущего Владислава Листьева выстрелили и убили его недалеко от его квартиры в Москве. Его только что назначили директором ОРТ (который позже стал Первым каналом), и его так и не раскрытое убийство, по слухам, было связано с его решением переоценки того, как покупалась и продавалась реклама на канале. После убийства Листьева, Эрнст был вознесен на вершину Борисом Березовским, который был олигархом и серым кардиналом Российской политики и медиа до тех пор, пока не оказался на проигравшей стороне в борьбе за власть против Путина. Эрнст, как он позже объяснил, получил работу только потому, что работал с Листьевым над планами телепередач нового типа. Тем не менее, роль пришлась ему по вкусу, и он не избегал использования канала в политических целях. В 1996 году Первый канал, как и все официальные Российские медиа, сделали всё возможное, чтобы привести Ельцина к победе в президентских выборах. Четыре года спустя, канал создал имидж и биографию Путина за счет имиджа любого мечтающего бросить ему вызов и помог гарантировать решительную победу на его первых президентских выборах.
Пока годы правления Путина приобретали очертания, Эрнст и канал под его контролем стали главными инструментами в построении новой национальной культуры. Целью было порвать с прошлым без очернения и воодушевить страну, которая находилась в состоянии поражения и неуверенности после лихих девяностых. Эрнст работал с целью освободить советскую музыку и образность от их коммунистического контекста, помогая своими руками создать новую государственную культуру, которая связывала Россию с её историей, но без тяжелого багажа.
По словам Флорианы Фоссато, которая работала над медиапроектами в Москве в двухтысячные, а сегодня изучает российское телевидение в Университетском Колледже Лондона, программы Первого Канала показывали «людей, выживающих в жестокой, но в определенном смысле необходимой системе». Прежде всего, как рассказала мне Фоссато, Россия представляется героической страной. Зрители могут услышать об отдельных ошибках, допущенных страной, но они остаются уверенными, что, как она это сформулировала, «они не зря прожили жизнь». Изображение на экране должны быть впечатляющими, вселяющими гордость и, самое главное, привлекательными. Рабочая философия канала, заявила Фоссато, была «Мы все плохи, ни один народ не лучше другого. Мы более честные — мы это признаем. Россия более высокоморальная страна, потому что она не пытается это скрыть». И, что не менее важно: «Власть дана свыше, ей нельзя бросить вызов».
Об Эрнсте в
Это внутреннее противоречие может объяснить, почему Первый Канал настолько отличается от его основных конкурентов на российском телевидении, канала Россия и НТВ. Хотя все три представляют Путина как лидера без реального конкурента или равного ему, пропаганда, предлагаемая двумя другими каналами гораздо грубее и более гротескна. Когда дело доходит до освещения протестов против Путина, например, или внешней политики России в Сирии и на Украине, или государственными законами против геев, Первый Канал преданно воспроизводит взгляды Кремля, хотя и делает это более трезво, чем его конкуренты. Россия, второй канал страны, полностью принадлежащий государству, приютил у себя таких личностей, как Аркадий Мамонтов, который предположил, что Pussy Riot были финансированы диссидентами вроде Березовского, а метеорит, упавший в центральной части России в 2013 году, был наказанием за грехи гомосексуалистов. Дмитрий Киселев, который ведёт алармистскую еженедельную передачу на России, заявил аудитории в апреле 2012 года, что геям и лесбиянкам «нужно запретить донорство крови, спермы, а их сердца, в случае автомобильной катастрофы, зарывать в землю, или сжигать как непригодные для продолжения
Первый Канал также занимается пропагандой — его вечерние новости полны репортажей о каждом шаге Путина и хвалебными песнями его лидерству. Касаясь политических тем, Эрнст следует инструкциям сверху; говорят, что он был постоянным участником еженедельных встреч в Кремле, на которых телевизионные боссы получали указания. Но многие считают, что Эрнст ограничил количество мерзости и слишком агрессивных атак на канале. «Он держится с достоинством, учитывая в какие условия он поставлен», сказала Вера Кричевская, телепродюсер и режиссер и одна из основательниц канала «Дождь» — независимого кабельного канала, который Кремль пытается вытеснить из эфира при помощи раздутого скандала по поводу блокады Ленинграда. (Маша Липман писала о кампании против канала, единственной частной сети, вещание которой не является однозначно
Настоящая страсть Эрнста, и его наследие, не в новостях, а в развлекательных и документальных передачах, что возможно является частью защитного механизма, выработанного
В эти дни, канал Эрнста получает хвалебные отзывы за двенадцатисерийный сериал «Оттепель», действие которого разворачивается в Хрущевские годы середины 50-х, когда Советский Союз проходил недолгий период расширения социальных и политических возможностей. Это шоу, вышедшее в эфир в декабре, имело разнообразную аудиторию и получило положительные отзывы как сложное исследование индивидуальности и ответственности в авторитарном государстве. Один из главных героев, задумчивый мужчина, которому зритель, по замыслу создателей, должен симпатизировать, в конце концов оказывается геем.
Почти все с кем я разговаривал об Эрнсте, даже критически настроенные по отношению к Путину, и симпатизирующие оппозиции, отмечали его творческие способности и талант создавать качественное телевидение.
Когда легендарный журналист Леонид Парфенов, может быть самая уважаемая личность на российском телевидении, принял награду в области журналистики в 2010 году, он выбрал объектом критики размытую этику своих менее независимых коллег. Парфенов, который знаком с Эрнстом десятки лет, постоянно присутствовал на НТВ и Первом Канале в девяностые и начале двухтысячных, но со временем был вытеснен на задворки, вынужденный изредка работать над неполитическими документальными фильмами. С трибуны он с сожалением констатировал, что в России корреспондент государственного телевидения в конечном итоге служит «начальнику его начальника». Он продолжил: «корреспондент тогда и не журналист вовсе, а чиновник, следующий логике служения и подчинения». Ближе к концу своей речи Парфенов сказал: «Я <…> сам никакой не борец и от других подвигов не жду. Но надо хоть назвать вещи своими именами». Многие восприняли это как залп в сторону Эрнста, его старого друга и коллеги, который находился в аудитории.
Эрнст ничего не сказал ему об этом эпизоде, сказал мне Парфенов, «кроме того, что он повторил публично: нельзя отредактировать нобелевскую лекцию». Но тот небольшой объем работы, который Парфенов делает для государственного телевидения, он до сих пор выполняет для Первого Канала. В письме, Парфенов описал, кого он видел в Эрнсте в эти дни: «Когда я вижу, как Костя поглощен созданием
Многие из тех, кто работает на телевидении в Москве задумываются над тем, станут ли Сочи последним большим шоу Эрнста, прошло ли его время, и слишком много людей сегодня хотят его падения. Всё, кроме по настоящему великолепной и получившей широкое признание церемонии открытия, будет расцениваться как провал или, по крайней мере, выставляться в таких красках врагами Эрнста. У него есть давний вялотекущий конфликт с братьями Ковальчуками, близкими соратниками Путина, которые в последние годы приобрели несколько медиа площадок и владеют значительным миноритарным пакетом акций Первого Канала.
Но вот что может, в конце концов, привести Эрнста к завершению карьеры, так это изменившийся тон империи Путина: текущий момент отмечен ростом фундаментализма, который требует от чиновников отбросить компромиссы и демонстрировать чрезмерную, агрессивную лояльность. Остается все меньше места для индивидуалистов, даже тех, кто долгое время соглашался подчинить свою индивидуальность служению режиму. Путин, кажется, открыл некую идеологию, которая представляет Россию как бастион консервативных ценностей перед лицом вырождающегося Запада, и, возможно, Эрнст не обладает той чистотой фанатизма, которую потребуют эти новые времена. Сегодня он остается знаменитым, наделенным властью и очень состоятельным. (Многое из того, что выпускает Первый Канал создаётся компанией, которой владеет жена Эрнста, что лишний раз демонстрирует как деньги и власть сосуществуют в России). Ему разрешено снаряжать автомобиль мигалкой, синим мерцающим сигналом который свидетельствует об официальных привилегиях.
В 2011 году Олег Кашин, журналист и колумнист сочувствующий оппозиции, написал сатирические мемуары от лица Эрнста в еженедельнике Коммерсанта, московской газеты. Оглядываясь назад
Не так давно, я спросил у Кашина, что делает Эрнста уникальным. «По сравнению с другими телевизионными боссами России, Константин Эрнст позиционирует себя не как бюрократ, а как художник, вынужденный сотрудничать с государством», сказал он. В пятницу, в Сочи, результат этого сотрудничества получит, на сегодняшний день, самое зрелищное воплощение.
Яффа Джошуа. Церемонимейстер Путина. // The New Yorker. 2014.
5 февраля.