Сергей Добротворский: Первое перестроечное пятилетие «Ленфильма» проходит под знаком двух мощных тенденций. Это, с одной стороны, «духовка» или «глобальное кино» Петроградской стороны», если пользоваться определением Т. Москвиной. Его безусловным лидером является Александр Сокуров. И с другой стороны — «чернуха», идущая вслед за Алексеем Германом.
‹…› Второе направление связано с работами Алексея Германа, укорененными в ленфильмовской бытовой драме. Что делает Герман? Он переносит эстетику бытовой драмы на изображение глобальных исторических событий, то есть водит историю в узкие рамки каммершпиле или, наоборот, — каммершпиле открывает всем ветрам большой истории. И тут, как ни странно, берет начало питерская «чернуха», самому Герману абсолютно не свойственная, потому что, как я однажды уже говорил, «чернуха» — это Герман минус структура, (отношения героев, бытовые реалии, вся физическая реальность кадра — у Германа жестко структурированы.) «Чернуха» — это не что иное, как пристальное внимание к физиологической стороне жизни. Она была ответом на социальный заказ начала перестройки, когда страшно повысился интерес ко всему запретному, теневому, физиологическому, что изгонялось с парадного фасада социалистического кинематографа. Эпигоны Германа изъяли структуру из германовской стилистики и нагромождение неприглядных бытовых и физиологических подробностей сделали самостоятельным предметом изображения.
Добротворский С., Сиривля Н. Медный всадник «Ленфильма» // Искусство кино. 1996. № 3.