Лучший фокус фильма — последний титр. Когда потрясенный зритель думает: это что ж я такое посмотрел про лощеного гада-помещика, звероватых, но духовных мужиков и крестьянского Фауста с трагическими глазами и самоубийственной тоской — тут-то ему и подносят: «По мотивам повести Сергея Есенина „Яр“». Все претензии к классику. Пожалуйста!
Осенью 1916 года двадцатилетний Сергей Есенин, очутившийся в родном Константинове, за восемнадцать ночей написал повесть «Яр». Это надо иметь в виду, когда читаешь повесть и когда смотришь ее адекватную экранизацию. Во-первых, молодость автора литературного первоисточника, во-вторых, ночное происхождение «Яра»… Английский поэт Оден грубо, но, в общем, правильно шутил: «Ночью работают только Гитлеры…» Нервический, экзальтированный и не слишком человечный мир «Яра» как раз и связан с ночью и молодостью. Понятное дело, Есенина, кого же еще?
Сама по себе повесть — удивительнейший симбиоз джеклондоновщины и посконно-исконного языка. Вообразите себе любую повесть Джека Лондона, в которой «кони напрянули уши», «в глазах его колыхнулась мутная грусть» и прочее «расталдыкнуло солнышко свои лучики по белу свету», — вот это и будет «Яр» Сергея Есенина. Тогда так писали. Сидели долгими осенними вечерами в усадьбах или на хуторах, что делать? Телевизора нет. Интернета тоже. Читали толстые журналы и писали в эти толстые журналы. Иногда получалось.
Зато теперь открыта золотая жила. В пору, когда тоскуют не люди, но деньги, в пору, когда совершенно непонятно, куда их, тоскующих, скучающих, деть, кому еще на три минуты дать кредит, открылось поле, огромное поле деятельности. Фактура есть: луг, лес, дождь, туман, мельница, лошадки, голые бабы, пьяные мужики, покосившиеся избенки. И есть сценарный материал, потому как в дореволюционной России сенсорный голод был, а телесериалов не было. Утоляли сенсорный голод толстые журналы. Там гнали романы и повести — и какие! Один ли «Яр»? А «Пламень» Пимена Карпова? А «Наше преступление» Ивана Родионова? А повести Тырковой-Вильямс?
Просто бери подшивку «Русской мысли», «Вестника Европы», «Северных цветов», даже «Гражданину» князя Мещерского и то полагался роман, — вперед, за дело, поэты-други! В Голливуде строят деревни для вестернов, а здесь и строить ничего не надо. Поехал в Старицкий район — и пожалуйста: лес, да поле, да плат узорный до бровей, и совершенно удивительный менталитет: земля — мокрая, вода — сухая, убийца — добрый, образованный человек — злой. Если мужчина любит женщину, он, сделав ей ребенка, обязательно от нее отбудет вдаль на телеге — в город формировать характер, а если не любит, то всенепременно женится.
Этого в дореволюционных журналах было хоть залейся, бери, черпай огромными горстями и снимай. Миллионное дело! Клондайк! Недаром в «Яре» у Есенина так сильна американская тема. Главный герой, тот самый, из-за которого отравилась спичками несчастная, забеременевшая от него юница, — «Мартин Иден», по всем параметрам. Случайно или нет, но и облик у главного героя именно что мартин-иденовский.
Да и сам антураж джек-лондоновский: чего стоит один только мальчонка, который, погибая, умудряется подстрелить лося? А мельник, скорбящий по мальчику, хранит у себя на мельнице его кепку, а когда глупая баба вышвыривает кепку прочь, дергается за дорогим для него головным убором, забыв, что чинит мельничное колесо, и в результате колесо крутит мельника вверх-вниз до полного его утопления? Словом, Сергей Есенин изготовил удивительный вариант мужицкого «Мартина Идена», а Марина Разбежкина адекватно эту джеклондоновщину воспроизвела.
Конечно, рассказ про то, как Константин Карев на какие только хитрости не пускается, чтобы свалить от влюбленных в него женщин, позволяет представить себе, как же достала двадцатилетнего поэта женская верность, но это — к есениноведам. Что до самого фильма, то уж очень натужна его «правда жизни и истории», соединенная с простыми, но убедительными символами. Одиночество злого помещика, у которого в деревенской глуши один друг, да и тот попугай. У этой птички только и можно расспросить про обстоятельства гибели землевладельца, но что она скажет? И у кого полицейским узнавать имя убийцы? У деревенского общества? Все равно что у попугая. Правды не скажут, поскольку убивали всем скопом; выдадут властям добровольца, дедка какого-нибудь, готового принять на себя вину за всю компанию. Или уж совсем в лоб: Константин Карев целуется сквозь белую простыню, повешенную сушиться, со своей любимой, выданной замуж за другого. Это бы ладно, хотя вспоминаются эротические игры подростка Пу И со слугами в «Последнем императоре» Бертолуччи… Но когда веревка, на которой вывешено белье, обрывается и постиранные бебехи валятся в грязь, а сложные отношения между Константином и любимой им женщиной всё выясняются и выясняются вплоть до простонародной драки, — нет, не верю… Женщине ведь не в стиральную машину измызганное загрузить придется. Ей же еще полдня надо будет убить, угрохать на новую постирушку. Нет, тут всякую страсть забудешь — законную, незаконную, исконную и посконную.
Елисеев Н. Миллионное дело // Сеанс. 2007. № 33–34.