‹…› Мне кажется, что если бы критики не знали, что я документалист, то никто бы не говорил о документализме фильма. К элементам документалистики там относят текст, хотя в своих документальных работах я никогда закадровым текстом не пользовалась. В игровом кино закадровый текст — вполне заурядное явление.
Камера у нас условно документальная, внутрикадровый монтаж тоже очень часто встречается в игровых фильмах. Вообще практически весь фильм снят на камеру «Конвас», ее использовали еще во время войны для репортажных съемок. Такие камеры сейчас мало кто использует, но поскольку весь бюджет картины составлял 90 тысяч долларов, другую технику мы себе просто не могли позволить.
‹…› Мне было необходимо, чтобы в картине все было настоящее. Это была настоящая чувашская деревня, настоящая изба, в которой ничего с
‹…› мне так важно было, чтобы все было настоящим, что, может быть, будь у нас больше времени, я бы и на главную роль нашла местную жительницу. Мы же снимали в Чувашии, я хотела туда все погрузить. Но после того как мы пересмотрели множество фотографий чувашских актрис, я увидела фото Людмилы Моторной. Людмила — театральная актриса из Петербурга, у нее до этого была только одна эпизодическая роль в кино. Меня совершенно поразило ее лицо — это лицо крестьянки с картин Венецианова или
Мы понимали, что безногого актера нам не найти. Сначала я искала среди
А потом мы увидели фото в спортивном обществе инвалидов. Нам сказали, что человек этот живет в
Мы приехали в Шумерли — в райцентре отмечали день республики, девочки в единственном работавшем магазине на наш вопрос о предпринимателе сказали, что у них в городе у половины жителей такая фамилия. В результате нам помог директор магазина (в картине он сыграл председателя колхоза — ему это было легко, так как в советские времена он был комсомольским чиновником).
Он привез нас к Вячеславу Батракову, и когда я его увидела, то поняла, что у него именно такое лицо, какое я искала. Это очень сильный человек, он остался без ног, когда ему было семь лет (произошел несчастный случай), у него абсолютно нет инвалидного комплекса, он душевно полноценен. ‹…›
В моем послевоенном детстве таких инвалидов по всем российским городам и весям было множество. А потом в
‹…› я знаю истории, когда такие люди пользовались огромным успехом у женщин. Приезжал один человек в
Мы и показали такой натуральный уходящий деревенский мир. Хотя я сама происхожу из городской интеллигентной семьи, этот мир, казалось бы, чужой, всегда был для меня более настоящим. Город — это мир одиночек, а в деревне все вместе, и все вечно, все постоянно.
У поэта Геннадия Айги есть такая строчка: «Белая бабочка перелетает вспаханное поле». Простая строчка, а ведь если подумать, получается, что для
Кинорежиссер Марина Разбежкина: «Я ничего не боюсь!» // bbcrussian.com. 2004. 10 ноября.