Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино: Замок
Поделиться
В твердом переплете жанра
Виктория Белопольская о фильме

Мир вокруг нас — и об этом я начала догадываться давно — сходит с ума. Или уже сошел. Все помешались на принадлежности к группе, клану, эстетическому (обычно туманному) принципу. Видимо, Алексея Балабанова, автора истеричного «Замка» из слоновой кости, в какой-то момент осенило: важнее всего самоидентификация, важнее всего узнавать себя при встрече. Не дать себя заморочить и изменить — вот что самое важное и для господина Землемера, и для господина К., и для господина Б. Тот факт, что мы торжественно открываем для себя вещи столь очевидные, — лишнее свидетельство нашей совершенной растерянности. Вот я и тянусь к балабановскому «Замку» — к балабановскому именно, а не кафкиано-балабановскому. Потому что его «Замок» — не психоделика кафкианская, а противостояние безумию окружающей среды, стоическая оборона собственного мира, того, что всегда с тобой. Это не экранизация незавершенного романа Кафки «Замок». Это экранизация того романа, который мы получили в свое время (в наше время) по почте в обложке журнала «Иностранная литература» и сами отнесли в переплетную мастерскую. А потом с заботливым трепетом (отчасти авторским, а не просто читательским) забрали — уже в тверденьком переплете — и поставили на свою полку. Эту книгу мы сделали для себя сами. О, как я понимаю порыв сценаристов — завершить роман Кафки за Кафку, вместо него. Они — явно подписчики «Иностранки»», они дописывали не роман Кафки, а книгу, которую тогда забрали у переплетчика. Ведь мир сошел с ума — значит, надо сохранить любимую вещь в твердом переплете жанра. «Замок» Кафки был романом без конца по определению. Сообщение ему развязки переводит его в другой жанр. В данном случае — почти в комедию. Само присутствие развязки — попытка привнести структуру в морочащий и хаотичный мир Замка и «Замка». Осенение Землемера мыслью, что главное — это оставаться Землемером, даже когда тебя уже освоили как Брунсвика, — есть попытка преодолеть хаос и морок того, в чем мы живем. В мире романа есть Замок, есть Деревня, есть Землемер. По заглавным буквам мы узнаем, что обезличенность функций является принципом и все носит характер собирательности. Балабанов же сообщает кафкианской среде материальность, конкретность. Чего стоит диковинное приспособление, с помощью которого едят куриные ноги — нечто стилизованно-медиевистское и, скорее всего, имеющее автора в бутафорском цехе. Балабанов играет с морочащим миром в поддавки с некоторым отчаянием. Имя нарицательное становится собственным, а собственное — нарицательным: господин Брунсвик, с помощью которого реализуется коварный план по отрешению Землемера от его индивидуальности, не по-кафкиански характерен, по-гоголевски смешон и мог бы дать свое имя целому типу — по примеру Хлестакова. В мире балабановскго «Замка» особенно глупо звучит фраза недоброжелателя, обращенная к Землемеру: «Я знаю про вас все: вы — землемер». По Балабанову, Землемера намеренно завлекли, чтобы назвать его со строчной буквы, чтобы его судьбу подменить судьбой Брунсвика. Чтобы его органическая свободность не могла оказаться разрушительной для тутошнего уклада — как привезенная им музыка грозила отменить привычный психоделический кордебалет на постоялом дворе. Балабановский «Замок» принадлежит нашей эпохе — однодневке, в которой причастность некой «деревне» решает больше, чем твои собственные — имя, работа, жизнь. «Я знаю про вас все: вы — землемер». Важно не то, что вы знаете про меня, — важно то, что я знаю про себя: я — Землемер.

Белопольская В. В твердом переплете жанра // «Сеанс». 1994. № 9.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera