В «Тихом Доне» было две крайности, два полюса — Борисов и массовые сцены. ‹…›

Олег Борисов был слишком мощной личностью. А когда две слишком мощные личности в искусстве сталкиваются, между ними не могут возникнуть ни искра, ни вольтова дуга. Это не то, что не дал какую-то роль, хотя у Борисова были претензии, наверное; это разное миропонимание, разные потенциалы личности. Я Борисова лично не знал, шапочное только было знакомство. Он мне казался человеком самоуглубленным, очень замкнутым, для которого процесс творчества, когда он настоящий, — это что-то болезненное. Так он играл Достоевского «Кроткую» — закрытый человек должен вот так открыться, с такой мерой распахнутости, незащищенности. Я вполне допускаю, что у Товстоногова и Борисова не могли не возникать неосознанные, несформулированные, внутрь запрятанные противоречия. Допускаю также, что эти противоречия возникли не сразу, и тогда возникли, когда у Товстоногова стало чего-то в творчестве недоставать, а Борисов еще был в силе. Впрочем, это домыслы... Хорошо бы бумажку, документ, архивную ссылку... С другой стороны, разве Борисов мало играл?

Товстоногов мог ошибиться, мог какую-то неожиданность устроить для всех, это да. Но в то, что это всегда исходило из творческих соображений, свято верю. Были обычные театральные драмы. Вот, например, в труппе есть пять человек, которые блистательно могут сыграть одну роль, когда вдруг сразу годятся на роль и Стржельчик, и Басилашвили, и Борисов, и Медведев, и Кузнецов. Назначить одного — естественно, остальные четверо обидятся, и кто-то со стороны скажет (хоть мы с вами) — зачем же он так? Как личность Товстоногов будет не только меня и вас занимать, но, думаю, многих.

Рыбаков Ю. Фрагменты воспоминаний // Георгий Товстоногов. Собирательный портрет: Воспоминания. Публикации. Письма / Авт.-сост. Е. И. Горфункель, И. Н. Шимбаревич, ред. Е. С. Алексеева. СПб.: Балтийские сезоны, 2006.