Пересекая улицу от ресторана «Яр» (ныне гостиница «Советская»), вы попадали в лес, проходили мимо нескольких дач и оказывались в парке, который назывался Петровским. Минут через десять ходьбы по любой из тропинок перед вами открывалось среди сосен стеклянное здание примерно четырехэтажной высоты с конусной, тоже стеклянной крышей. Вы могли войти в павильон и здесь, но если вас заинтриговывало это эффектное сооружение, то, обойдя его, вы попадали на улицу (кажется, Нижнюю Масловку), где располагался парадный вход. Там и красовалась вывеска: сначала — «Киностудия „Русь“», а позже, с 1924 года — «Киностудия акционерного общества „Межрабпом-Русь“».
Вот тут-то я, молодой артист театра Вс. Мейерхольда, проводил в обществе таких же энтузиастов кино все свободное время.
‹…› На «Межрабпомфильме» работали Я. Протазанов, Ю. Желябужский, молодые В. Пудовкин, Ю. Райзман, Б. Барнет. В картинах студии снимались И. Москвин, Вс. Мейерхольд, В. Качалов, Михаил Чехов, И. Коваль-Самборский, В. Фогель, А. Кторов, Н. Баталов, И. Ильинский, С. Мартинсон, клоун Виталий Лазаренко, М. Блюменталь-Тамарина, В. Марецкая.
Я не могу перечислить всех актеров и режиссеров, других творческих работников, труд которых мы и сейчас можем увидеть на экранах или разыскать в бездонных карманах Госфильмофонда. Я надеюсь, что историки кино опишут когда-нибудь деятельность студии подробно, будут собраны все документальные и иконографические материалы. А пока я лишь напоминаю наиболее памятные мне имена. Ибо, не отдав долга тем, кто стоял у истоков студии, я не могу продолжить свои воспоминания.
Зачинателем «Руси» был Михаил Семенович Трофимов. Лесопромышленник, он увлекся кинематографом. Потом он отдал все свои паи «Межрабпому» и только просил оставить его работать в любимом деле. Под его началом я и сыграл свою первую большую роль в кино.
Фильм назывался «Дорога к счастью». Я играл красноармейца Егора Миронова. Моими партнершами были Е. Алексеева, актриса театра Вахтангова, и маленькая «звезда» Таня Мухина. Сценарий написал Г. Гребнер, режиссером был С. Козловский.
На следующий день после сдачи картины Трофимов пригласил меня в свой кабинет, где уже сидели Гребнер и Козловский. Поздравив меня с успехом, он обратился к Гребнеру:
— Георгий Эдуардович! Прошу срочно написать сценарий для Козловского с Жаровым в главной роли.
Через девять месяцев вышел фильм «Убийство на мельнице». Всего я сыграл на этой студии около тридцати ролей. Девятнадцать в немых картинах и девять в звуковых.
Поэтому я с полным правом могу сказать, что мне в эти дни тоже исполняется пятьдесят лет.
Именно столько лет я связан со студией, носящей имя Максима Горького.
В апреле 1924 года вышел на экраны фильм Я. Протазанова «Аэлита». В этой ленте у меня был эпизод под условным названием «Один с сошкой, семеро с ложкой». Он шел непосредственно после «подпольного бала», где снимались во фраках и бальных платьях участники популярнейшего вахтанговского спектакля «Турандот». Действие эпизода происходило в клубе красных солдат. Показывались живые картинки. Издательство «Жупел» или «Красный смех» выпускало в свое время открытки. На одной был изображен старый, худой крестьянин за сохой, а за ним стояли семь паразитов с ложками. Вот крестьянина-то я и играл. Историки кино мне могут не поверить, так как я в кадре есть, а эпизода нет. Исчез.
‹…› Когда И. В. Лукинский пригласил меня играть в «Деревенском детективе», то Виль Липатов передал мне, что его поздравляли все друзья, считая, что успех картине обеспечен. Я ответил, что мне приятно такое убеждение, это подбадривает. Но затем добавил: «Вы пишете, что у Анискина огромный живот, который, когда он садится, лежит у него на коленях как мешок с овсом. Так вот, с мешком сниматься не буду! Это хорошо для литературы, а кино — искусство пластическое. На такого человека невозможно будет смотреть, получится нечто отталкивающее». Автор скептически промолчал, но картина убедила его в моей правоте.
Мы должны понимать, в каком виде искусства работаем. Роден сделал скульптурный портрет Бальзака. Меня не шокирует, что он натуралистичен. Смотрю на вдохновенный мрамор, который изображает одновременно толстого буржуа и гениального писателя. Мрамор в руках Родена передает душу живого Бальзака. А когда я смотрю на актеров в роли Бальзака, то ничего не вижу, кроме внешности, а за внешностью, да и то невыразительной — пустота.
Жаров М. От «Аэлиты» до Анискина // Искусство кино. 1974. № 5.