Третий сын — Кузьма Захаркин (артист А. Консовский). Этот образ как бы выпадает из общей спаянной семьи старого рабочего. Кузьма — гимназист. В роковую последнюю ночь, когда поднимается московское восстание, когда Москва и вся страна уже разделяется на схватившиеся в смертельном поединке враждующие лагери, Кузьма танцует на гимназическом балу с дочерью фабриканта Леонтьева Леной. Хорошенькая «дама», звуки оркестра, серпантин, конфетти, иллюзия веселой безоблачной жизни, первое чувство «пробуждающейся весны» туманят Кузьме голову, его манит «приличное общество», его обжигает поцелуй маленькой женщины.
И Кузьма уже стыдится своего пролетарского происхождения, своего «пролетарского» имени. ‹…› Для «того берега» Кузьма был, есть и останется лишь «кухаркиным сыном», мишенью насмешек, а в конце — и мишенью для пули, которая поражает его как раз в тот момент, когда он опомнился, когда в форме по-детски наивного протеста осмелился заявить о своем человеческом достоинстве. Насколько мы знаем, образ Кузьмы и в сценарии и уже в фильме вызывал всяческие сомнения и возражения руководящих кинематографических органов, претерпевая различные изменения. Следы этой дополнительной работы над данным образом ощущаются и в его конечном воплощении ‹…›. Но артист А. Консовский нашел много правдивых, смешных и трогательных черт для исполнения своей роли.
Леонидов О. Сыновья своей эпохи // Искусство кино. 1937. № 3.