Герасимов изображает обыкновенных людей, обыкновенные дела спокойно, сдержанно, без внешних эффектов, в совершенной естественности. Какая опасность грозит художнику на этом правильном и плодотворном пути? Прежде всего опасность серости, искусственной приниженности тона. Подчеркивая обычность, естественность своих героев, художник может перейти грань — изобразить их бесцветными, неяркими, неопределенными. Тогда скромность обратится в приниженность, спокойствие, сдержанность — в отсутствие всякого внутреннего содержания. Тогда получится произведение художественно-расплывчатое, неинтересное, тусклое. Задача художника заключается не в том, чтобы показывать будни как будни, а в том, чтобы раскрыть интерес и значение этих будней, проявить поэзию обычных дел.
Талант Герасимова ярко выражается как раз в этом умении без нажима и утрировки, остро и сильно показывать обаяние, свойственное его героям. Это видно и в тех сценах, в которых нет сильного драматического конфликта. ‹...›
В массовых сценах особенно обнаруживается умение Герасимова одной деталью, живой и броской, очертить, оживить образ. И главное — эти частности играют важную роль в стилистике фильмов, и это вовсе не бытовые мелочи, не увлечение «описательством». Нет, это частности поведения, детали характеров, это штрихи, раскрывающие людей, передающие атмосферу действия.‹...›
Цельность впечатления, производимого на зрителя сценами фильмов «Семеро смелых» и «Комсомольск», во многом основана на единстве стиля актерской игры.
Герасимов пишет о своих принципах работы с актером (нужно сказать, что большинство актеров, играющих в фильмах «Семеро смелых» и «Комсомольск», воспитано Герасимовым):
«Следуя путями реалистического искусства, мы старались научить актеров опираться прежде всего на собственное живое отношение к тому или иному конкретному материалу и отсюда черпать необходимую горячность, способную волновать сердца и умы зрителей. Актер должен заставлять верить себе абсолютно. Поэтому мы безжалостно разоблачили всякую ложь в мере и качестве чувства».
Как видим, принципы работы с актером тесно связаны со всей системой художественных принципов Герасимова. Хотя и в картине «Семеро смелых» и в «Комсомольске» режиссер отступает на задний план, скрывается за актерами, предоставляя им все возможности для раскрытия образов, но мы все время ощущаем направляющую руку постановщика и, как результат этого, — единство стиля актерской игры.
Герасимов — это режиссер-воспитатель. Поэтому-то мы и наблюдали в «Комсомольске», как выросли актеры, игравшие в фильме «Семеро смелых», как хорошо перевоспитаны актеры, которые раньше работали «вполголоса», не умея проявить своих способностей, как отлично начинают новички, впервые выходящие на экран. Мы не говорим о Жакове, Боголюбове, Апсолоне, сформировавшихся ранее. Но Макарова, Алейников, Кузнецов и еще более молодые — Телегина, Матвеева, Крылов, так же как и «перевоспитанные» — Крючков, Новосельцев, Кулаков прошли отличную школу «разоблачения лжи», школу естественности и правдивости.
Роли в «Комсомольске» написаны чрезвычайно расплывчато и неопределенно, поэтому актерам было очень трудно дать последовательные, развивающиеся, точно очерченные образы. Тем не менее актеры играют превосходно, ярче, чем позволял сценарий. И Телегина, роль которой драматически не разработана в сценарии, и Макарова, которая, напротив, по сценарию должна была выполнять все ответственные дела, что лишало характер определенности, и Кузнецов, которому был поручен самый сложный, противоречивый образ фильма, и все остальные актеры соблюдают правду «в мере и качестве чувства».
На репетициях и во время съемок Герасимов руководил актерами так, что исполнитель постепенно сам находил новые краски, новые детали, новые средства наиболее полного выражения образа.
Герасимов воспитал ансамбль актеров звукового кино. Их движения, мимика, работа над словом рассчитаны именно на специфику звукового кинематографа. От этой специфики Герасимов ни в коем случае не отказывается, напротив, он стремится соединить ее с хорошей литературностью, с свободой повествования романа, отметая в то же время условности театральной драматургии. И принципы работы со словом, и работа с актерами, и драматическая четкость в решении отдельных эпизодов, и блестящее владение деталью, — все это свидетельствует о том, что Герасимов-режиссер может ставить произведения большие, с ясным и глубоким замыслом, произведения драматургически более совершенные, чем созданные им.
Гринберг И. Мастера киноискусства: Сергей Герасимов. М.: Госкиноиздат, 1939.