Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Он завидовал дирижеру
Михаил Жаров о Николае Баталове

‹…› Я вспоминаю нашу первую встречу. После «Аэлиты» он был приглашен Протазановым на новую роль в картине «Его призыв». Я должен был играть рабочего, друга баталовского героя. Снимали в павильоне «Межрабпомфильма» в Петровском парке. Дождь хлестал вовсю, когда автобус остановился у моей остановки (я ехал на очень большую съемку). Соскочив в рощу, я оглянулся — над Москвой уже сияло солнце, а здесь лило как из ведра. Пришлось спрятаться под дерево, и вот тут-то вслед за мной выскочил из автобуса Баталов. Он быстро и размашисто зашагал к студии, она находилась на том месте, где сейчас возвышается стадион. Увидев меня под деревом (мы знали друг друга, так как я в «Аэлите» играл эпизод, но не были знакомы), он задиристо крикнул:

— Эй, красная девушка! Пойдем! Не размокнешь. — И, подойдя ко мне, потащил с собою.

На студию мы пришли насквозь мокрые, но веселые. В этот день работали долго, сняли очень трудную сцену с Кторовым, игравшим сына хозяина фабрики.

Глядя на фото, которые хранятся у меня, можно по динамике мизансцены понять, что сцена была интересной. Но на этой съемке и закончилась работа Баталова в этой картине: он промок и простудился, у него поднялась температура и обострилась болезнь. Дальше в этой роли он не снимался. Его заменил И. Коваль-Самборский, так как ждать Баталова не могли: картина была посвящена ленинскому призыву в партию и выходила в годовщину смерти Владимира Ильича.

Надо было обладать необыкновенной жаждой жизни и желанием все подчинить творческой работе, без которой Баталов не мог существовать, чтобы так работать. Он искал работу всюду — его деятельность распространилась и на административные функции. Ему мало было играть, преподавать в ГИКе. Он хотел управлять.

Ольга Николаевна Андровская, его жена и друг, вспоминает: «Он хотел быть поэтом, певцом, скульптором, композитором, художником, писателем, больше всего он завидовал дирижеру и часто повторял: «Я бы все отдал, чтобы стоять среди оркестра и чтобы он послушно шел за малейшим движением моей руки».

Мне кажется, что он боялся той минуты, той паузы, когда ему нужно было прислушиваться к болезни. Он старался уплотнить время, ужать его, убрать и секунду раздумья. Это удел сильных духом, это удел мужественных.

Мне пришлось много работать с Баталовым: два полных фильма — «Путевка в жизнь» и «Три товарища» — и два незаконченных (с ним) — «Его призыв» и «Песня», которую снимал режиссер А. Гендельштейн. С «Песней» мы ездили летом на натуру и особенно сдружились с ним. Работали мы легко и быстро, отлично понимая друг друга. До репетиций у аппарата мы по предложению Баталова «разминали» текст — это значит, что, не трогая основного диалога или реплик, мы проигрывали, проговаривали сцену своими словами. «Разминка» всегда выделяла достоинства или недостатки подлинного текста, который мы и исправляли. Во время съемки незадерганный, незаученный текст звучал живо, органично — сцена шла естественно. «Текст был вскрыт — значит, понято действие, смысл, логика мысли» (Н. Баталов). Мы свободно импровизировали перед аппаратом.

Работать с ним было наслаждением. Я не помню случая, чтобы он насиловал или навязывал свою волю. Нет, он умел как-то умно, а может быть, и хитро подвести к той правде, которая от нас уходила, и в совместных поисках возникало то драгоценное, что доставляло радость первопроходца.

Помню: у нас не выходила в «Трех товарищах» сцена встречи на станции. Тогда режиссер этого фильма С. Тимошенко предложил какой-то сложный, с вывертами рисунок мизансцены: «Вы мне сыграйте, чтобы было смешно! Скажем, Баталов лезет в вагон встречать жену, натыкается на Жарова, ворчит, что „мешается всякий под ногами“. Жаров тоже, вылезая с его женой (ее играла Полонская), толкает его чемоданами. Вы ехали в одном купе, ну, и т. д. в этом роде».

Пробуем. Выходило то грубо необоснованно, то надо было кренделить вокруг себя. Сложно, а главное, неубедительно.

Тогда Баталов предложил «бросить роли и встретиться нам, актерам: Норка, я и ты по-настоящему. Я жду жену, никого не вижу, а ты, не зная, что она моя жена, видишь меня и думаешь, что я тебя встречаю. Хорошо?

— Здравствуй, Норочка!

— Здравствуй, Коля!

— Мишка, и ты здесь! Познакомься, моя жена. А это мой друг.

— Мы уже знакомы.

— Когда же успели?

— Ехали вместе в купе».

Баталов свистнул и сделал круглые глаза. Рукопожатия. Все смеются. Тимошенко снял, но сопит: «Не то!» Посмотрели на экране. Верно, весело, жизненно! То!

«Когда логика слова и логика действия на сцене не совпадают, актер попадает в тупик, в неверное положение», — читаем у Баталова в «Логике образа».

Мне кажется, что все его записи ‹…› хрестоматийны — их надо вставить в учебники, в них мудрые и деловые крупицы практики ‹…›.

Жаров М. Читаешь и вспоминаешь // Советский экран. 1972. № 2.

 

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera