Весной 1943 года, когда шли к концу съемки фильма «Она защищает Родину», на студию пришла телеграмма с фронта в адрес Марецкой В. П. от командира части, в которой воевал ее муж. Эту телеграмму ночью получил ответственный дежурный, который имел право вскрывать все телеграммы, с тем чтобы тут же сообщать мне по телефону, если в них были срочные задания. Дежурный позвонил мне и сообщил, что Вере Петровне пришла «похоронка». Я немедленно разбудил Эрмлера Ф. М. и сообщил об этом несчастье. А Эрмлеру оставался к съемке последний эпизод в павильоне: Пелагея, очень счастливая, играет со своим ребенком, сидя на полу. Этот кадр по фильму предшествовал трагическому эпизоду, когда на улице села на глазах матери, Пелагеи, фашистский офицер-танкист давит насмерть ее ребенка.
Фридрих Маркович схватился за голову от отчаяния. Ведь и он, и все мы очень уважали и любили Веру Петровну за ее материнство, за ее душевную чистоту и трудолюбие исключительное. Но как же быть со съемкой этого ответственного эпизода? Эрмлер, очевидно, с болью в душе обратился ко мне с предложением:
— Отдай мне телеграмму, предупреди немедленно дежурного, чтобы он никому не говорил о ней. А я вручу ее Вере Петровне на следующий день после съемки.
И вот я пришел в павильон, когда полным ходом шла синхронная съемка этой сцены. Вера Петровна с увлечением играла с ребенком. Сама придумала мизансцену и реплики. Эрмлер старался не выдать своего переживания. Сумел создать соответствующее кадру настроение актрисы. И когда он увидел меня с очень печальным лицом, быстро взял под руку и отвел в сторону.
— Михаил, умоляю тебя, уходи. Твое скорбное лицо и меня вот-вот расстроит до слез так, что я расплачусь и сообщу трагическую весть Марецкой. А ей ведь надо довести съемку до конца.
И я быстро ушел. А Эрмлер, как он потом мне рассказывал, пошел к начальнику телеграфа, чтобы уговорить его наклеить другую ленту с указанием нового дня и часа приема телеграммы.
В ночную смену кинолаборатория проявила и напечатала позитив этой съемки. После просмотра на экране Эрмлер пошел в гостиницу к Вере Петровне, чтобы передать ей телеграмму и постараться ее как-то поддержать морально.
Вера Петровна заперлась на несколько дней в номере и одна переживала свое горе.
Не знаю, покаялся ли Фридрих Маркович в своем поступке в тот скорбный день перед В. П. Марецкой. Но сделал он это ценой своей душевной травмы ради фильма, который имел потрясающий успех и на фронте, и в партизанских краях, и в тылу. Его экранная жизнь продолжается и в наше время. Сменилось уже два поколения юных зрителей после Великой Отечественной войны, которые с волнением смотрели и смотрят ныне ратные подвиги их матерей и бабушек в тяжкие годы испытаний нашей страны.
Я недавно видел фильм и вспомнил, как он создавался, и особенно последний съемочный день в павильоне. Такие события остаются в памяти на всю жизнь.
Из воспоминаний директора ЦОКС М. В. Тихонова. // Кино на войне. М.: Материк, 2005.