Первый и главный кинематографический феномен, в связи с которым можно говорить о влиянии Бергмана, — это так называемая ленинградская школа. Лучшее, что было сделано на Ленфильме в застойные годы, — те самые узнаваемые бытовые истории: хорошо написанные, хорошо разыгранные, ненавязчиво снятые, без какого-либо символического ряда. Здесь потому можно вспомнить о Бергмане, что именно за бытовой и повествовательной интонацией этих фильмов стоит некое экзистенциальное беспокойство. Это «двойное дно» есть в лучших фильмах ленфильмовского бытописательства — от Хейфица до Авербаха.

Их «комнатный» реализм по отношению к советской эстетической традиции был почти революционным. Потому что советское кино всегда было экзальтированным, поднятым над жизнью.  ‹...›

Я думаю, что все советское (и не только советское) кино, которое рассказывало бытовые истории с элементами некоего экзистенциального беспокойства, так или иначе связано с тенденциями, связанными в мировом кино с открытиями Бергмана. Но на Ленфильме это каким-то образом выработалось в некую коллективную традицию.

В фильмах Авербаха есть и прямые отсылки к кинематографу Бергмана, и более глубокая с ним взаимосвязь. Вспомним «Степень риска» — это те самые больничные истории Бергмана, истории болезни: человек в бытовой ситуации, который так или иначе переживает свалившуюся на него экзистенциальную проблему. Героиня «Голоса» Авербаха, смертельно больная актриса, которая непременно хочет озвучить свою роль и тратит на это последние жизненные силы, напоминает бергмановского персонажа. Авербах делает совершенно потрясающую вещь: он снимает привычный в таких сюжетах пафос, отменяет лежащие на поверхности бытовые и этические мотивировки. Он показывает, что фильм, в котором снимается героиня, — плохой и бездарный, полная чушь, но это все равно, не в этом дело. Потому что дело не в искусстве или не искусстве, а в жизни и смерти. Такое обостренное ощущение соприсутствия жизни и смерти в каких-то бытовых поворотах подножного, социального сюжета — очень точно передается Авербахом. Это то, что я называю неопосредованным влиянием Бергмана, полем Бергмана.

Добротворский С. В присутствии Бергмана // Сеанс. 1996. № 13.