1936 год. Сергей Эйзенштейн снимает «Бежин луг». Одну из ролей в этом фильме играет совсем еще юный Ростоцкий. Можно увидеть в таком совпадении случайность. Но ведь будущий режиссер принадлежал к тому поколению энтузиастов, которое было страстно увлечено техническими новинками века. А они поистине казались чудесами — авиация, парашютизм, полярные экспедиции. И кинематограф! Совсем недавно заговоривший, стоявший на пороге новых перспектив — цвета, стереофонии, полиэкрана, не говоря уже о зарождении телевидения. Примечательно, что именно тогда московский Дворец пионеров предоставил юным кинолюбителям аппаратуру, студию, опытных руководителей. И потому встреча новичка с живым классиком кажется едва ли не символической. Так и остался Ростоцкий в истории кинематографа 30-х годов мальчиком, который «хорошо смеется» (слова Эйзенштейна, умевшего одной фразой предельно метко характеризовать людей). А потом было совсем другое, была большая война, и ее пришлось пройти, отодвинув на будущее мечты о режиссуре. И эта страница истории отозвалась в кинематографической биографии Ростоцкого, в его фильмах «Майские звезды», «На семи ветрах», «А зори здесь тихие», в которых лично пережитое было осмыслено на новых ступенях исторического и духовного опыта.
Режиссерский дебют Ростоцкого в большом кино совпал с периодом обновления всего советского киноискусства, наступившим в середине 50-х годов. Тогда пришли в кинематограф Григорий Чухрай, Сергей Бондарчук, Петр Тодоровский с их грузом пережитого, с их стремлением извлечь из военного прошлого нравственные уроки, необходимые дню сегодняшнему. Ростоцкий из той же плеяды, из того же поколения художников, чей романтизм был опален войной, подвергся жесточайшим испытаниям, но которые в своем большинстве сохранили природный оптимизм, человечность. Четыре фильма из снятых Станиславом Ростоцким стали этапными. И для него самого, и для всего советского киноискусства. Картина «Дело было в Пенькове» явила собой важный штрих в общей панораме конца 50-х годов, когда кинематографисты открывали будничную правду человеческих отношений в насущных проблемах общественной жизни и морали. Действие этого фильма происходило в деревне, и, надо сказать, именно Ростоцкий предвосхитил повышенный интерес советского искусства к «деревенской теме», которая стала для многих писателей и кинематографистов постоянным источником нравственных и философских исканий.
Проходит несколько лет, и Ростоцкий выступает в совершенно другом жанре и иной тематике. На первый взгляд, фильм «Доживем до понедельника» был традиционным «школьным фильмом», которых в нашей стране ежегодно снимается немало, особенно на киностудии имени М. Горького, где работает Станислав Ростоцкий. На самом же деле разговор о проблемах подростков и их учителей был поднят в картине совсем на другой уровень. Режиссер сумел уловить возросшую меру самосознания пятнадцатилетних ребят и остро поставить проблему духовности. Учитель Мельников (актер Вячеслав Тихонов), с его чувством исторической правды и высокой нравственной культурой, — образ принципиально новый для советского кино, как новы по тому времени и пришедшие из жизни на экран конфликты, и коллективный портрет класса, который будет детализироваться, наполняться индивидуальными характеристиками в фильмах последователей Ростоцкого.
А сам он вновь удивит тех, кто готов уже выстроить определенную «линию творчества» режиссера. Фильм «А зори здесь тихие...», экранизация рассказа Бориса Васильева о девушках-зенитчицах, погибших в неравном поединке с фашистскими десантниками, — стал для Ростоцкого логическим продолжением его размышлений о личности, о мере ее сопротивления обстоятельствам. Вот что сказал об этом сам Ростоцкий: «Война справедливая, война, которую наш народ, а вслед за ним и весь мир назвал Великой Отечественной, уносила жизни, но не убивала в нас личность. Многим важным и непоколебимым для меня представлениям о величии Человека я обязан войне. Уверен, не только я...». Внешне локальная ситуация, как в капле воды, отразила испытания и утраты советского народа, отразила и несгибаемую мощь народного характера. Возникала какая-то особенно сердечная связь между экраном и залом, от дней войны была протянута ниточка к сегодняшнему нашему мироощущению, к мыслям о святости материнства, о вечной цепочке продолжения рода. Так в фильме «А зори здесь тихие» открылись главные качества художественного мира Ростоцкого — проникновенная человечность, ощущение трепетности жизни, которую необходимо защитить от жестокости и равнодушия. Утверждение преобразующей силы человека, его способности отстоять духовную культуру — вот сквозная тема лучших работ Ростоцкого, она определяет и характер его режиссуры, присущий ей лиризм и вместе с тем публицистичность. Потому закономерным выглядит его обращение к повести Гавриила Троепольского «Белый Бим Черное ухо», проникнутой заботой о сохранении в человеке человеческого, воспитании доброты и человеколюбия. Как закономерно и обращение к страницам далекого прошлого в новой работе режиссера «И на камнях растут деревья», тема которой -патриотизм и борьба за свободу — раскрыта в острых событиях, столкновениях сильных характеров. В былые времена поэты стремились метафорически «очеловечить» природу. Сегодня, когда серьезное искусство всего мира стоит перед необходимостью «очеловечить человека», гуманистический пафос фильмов Ростоцкого стал еще ближе и понятнее всем.
Плахов А. Станислав Ростоцкий // Советский фильм. 1985. № 7.