Довольно долго, по тайному моему замыслу, мучила меня одна мысль. Мне казалось, что с Шульгиным должен сниматься я, а не актер и не какой-нибудь другой посторонний человек. Я, режиссер Эрмлер, должен появиться на экране и сказать зрителю, что и как.
Я пробовал сниматься. Это выходило интересно. Но все-таки я от этой мысли отказался. Я подумал, что, выигрывая художественно, я в этом варианте проигрываю политически. Другое дело, если бы спор с Шульгиным вел бы человек одного века с ним и политический деятель. Представьте себе, как получилось бы интересно, если бы был жив Кржижановский и с ним шел бы диалог.
Ошибка, по-моему, та, что не нужно было брать актера. В те дни я был растерян и не мог рассуждать так спокойно, как это делаю сейчас. Сегодня я бы ни за что не пошел на это.
...Мне казалось, что если такая фигура, как Шульгин, в прошлом враг Советского государства, расскажет с экрана о победе ленинских идей, то это будет во много раз убедительнее, нежели об этом скажет советский человек, актер с заранее заученным текстом.
И я беру на себя смелость утверждать, что во многом задача была решена удачно. То, к чему я стремился, в известной мере было достигнуто ‹…›
1965
Эрмлер Ф. Заметки о фильме «Перед судом истории» // Фридрих Эрмлер: Документы, статьи, воспоминания. Л.: Искусство, 1974.