Парадный подъезд нашего дома № 28 по Арбату, впрочем, как и многих других домов, был наглухо закрыт… Шел восемнадцатый год. ‹…› Очень редко показывалась на кухне бывшая владелица квартиры Раиса Романовна Рейзен, актриса Малого театра. ‹…› Порог кухни переступил немолодой импозантный человек в светло-сером, расклешенным книзу пальто-реглане. Сняв фетровую шляпу, он галантно поцеловал руку Раисе Романовне, приветливо поздоровался со всеми женщинами и неторопливо проследовал за хозяйкой по длинному коридору в ее отдаленную обитель.
Появление этого человека, видимо, произвело на женщин коммуналки огромное впечатление. На кухне воцарилась многозначительная тишина. Так впервые появился в нашей квартире Михаил Михайлович Климов.
Отец Климова — отличный повар, служивший в фешенебельных ресторанах Санкт-Петербурга, предполагал, что сын унаследует отцовскую профессию и со временем займет почтенную, высокооплачиваемую должность, именовавшуюся «на отпуске». ‹…›
Но Михаила Михайловича Климова не увлекла профессия кулинара, не прельстила его и перспектива должности «на отпуске». Он начал трудовую деятельность мелким служащим на Путиловском заводе, увлекся участием в любительских спектаклях, потом пробовал свои силы в профессиональном театре в Петербурге и в провинции. Климов стал превосходным актером и самый значительный период своей творческой жизни провел в Малом театре. ‹…›
«Начерно» и «набело» — любимые климовские выражения. После утомительно проведенной недели — ранних репетиций, вечерних спектаклей, поздних застолий, если выпадал свободный вечер, Михаил Михайлович любил иногда часов в 7–8 прилечь на кровать, проспать «начерно» до полуночи, а проснувшись, выпить стакан молока и снова залечь, теперь уже «набело», и проспать до утра.
Жизнелюбивой натурой Климова не уставали восхищаться друзья. Он был увлекателен и обаятелен, играя на сцене и участвуя в капустниках. Он был незаменим в ресторанах Дома актера у знаменитого Бороды, с которым щедро делился рецептами, и у себя дома, принимая гостей с особым, климовским хлебосольством.‹…›
Круг приятелей, которых рад был видеть у себя Климов, был широк. Известный кинооператор Луи Форестье, Елена Митрофановна Шатрова и Михаил Иванович Царев, которого Климов называл «наш Орленок». Нежно любил Климов Михоэлзса. На пороге климовской квартиры Соломон Михайлович оставлял все заботы и, с присущей ему актерской ребячливостью, отдавался отдыху, рассказывал анекдоты, скорее напоминавшие притчи. Особое оживление вносил Москвин. Если приезжал из Ленинграда Юрий Михайлович Юрьев, он бывал у Климова обязательно. Низким, воркующим голосом читал страницы своих мемуаров.
Но как бы ни были интересны климовские гости, внимание всех было приковано к самому Михаилу Михайловичу. ‹…›
Рассказывал Михаил Михайлович тихо, не повышая голоса, иногда иллюстрируя события и поведение людей легкими жестами, выразительной мимикой или чуть заметным изменением голоса. ‹…›
Репетилов — одна из моих самых любимых ролей, — объяснил мне Климов ‹…›. Много лет тому назад, когда я впервые сыграл его, меня увлекал образ болтуна, враля, пустомели, исключительного трепача. Но потом я подумал: ни один, даже самый отъявленный враль не лжет бесцельно. Следовательно, и у Репетилова тоже есть какая-то цель. Но какая? Я спрашивал себя, чего же конкретно добивался Репетилов у Чацкого, Скалозуба и других «приятелей». И однажды мелькнула мысль: не втирается ли он в доверие к своим собеседникам, не стремится ли проникнуть в мир их тайных дум, поступков?.. И наконец, не служит ли он осведомителем в Жандармском управлении? И поэтому так старается? Впрочем, и в этой должности достичь ему ничего не удастся. Потому что грубо работает. Порой даже спохватывается, что переборщил, и тогда конспиративный разговор о «тайных собраниях» превращает в шутку. ‹…›
Часто бывало: после шумного и долгого застолья вдруг воцаряется тишина. Климов переглядывается со своим приятелем Семеном Хмарой. Они садятся рядом и… Климов запевает: «Праздником светлым вся жизнь предо мною…» ‹…›
В устах Климова эти строчки звучали гимном его профессии.
«Я играю…» — с восторгом произносил Климов, и это слово выражало смысл его, климовского, существования в жизни и на сцене.
А для меня «праздником светлым» были и остались дни, проведенные рядом с Климовым.
Краснянский Э. «Праздником светлым вся жизнь предо мною…» // Московский наблюдатель. 1993. № 2–3.