Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Хлеб наш насущный
Кинопоезд снимает уборку хлеба в Крыму

‹…› — Поедете на хлеб!

— Куда?

— Крым. Украина.

К поезду прицепили вагон редакции «Крестьянской газеты» и нас вытолкнули с товарной станции на юг.

И снова путь! Мимо окон плывут березовые перелески Подмосковья, путевые будки, разъезды...

Чем южнее, тем все меньше лесов, на огромных массивах уже желтеет пшеница. Стоят жаркие дни июня. Крым и юг Украины начинают жатву в первых числах июля. Мы опаздываем!

Косовица как бой: когда нагрянет, уже поздно готовить людей и технику, штопать прорехи в организации бригад. В бой, не медля ни часа, бросают все наличные силы, в каком бы виде он ни застал бойцов и командиров.

На этот раз наш кинопоезд почти не держали на промежуточных станциях, быстро проталкивая дальше, на передний край уборки урожая. Мне вспоминается эта «зеленая улица» в наши дни, когда я вижу в пути эшелоны с грузовыми машинами со знаком: «Уборочная! Не задерживать! Пропускать вперед!»

Так же проталкивали потом к фронту эшелоны с танками и боеприпасами... Надо ли говорить, как эта (неожиданная для нас) привилегия подтягивала коллектив романтиков, порождая святое беспокойство и аккумулируя боеготовность каждого.

Уже совсем зрелые массивы пшеницы плывут за окнами вагона, и мы нервничаем.

— Что и как снимать? Найдем ли мы и на хлебе формы и методы прямого вмешательства в напряженную битву партии за пятилетку?

Все было бы очень просто, если бы мы ограничивались съемкой протокольно-информационной хроники:

«На юге Украины созрел богатый урожай. Хорошо работают на полях колхозники артели „Рассвет“. Ударник Иван Проценко дает по две нормы...» и так далее.

Но стоило ли тогда создавать кинопоезд?

Нет!.. Мы должны ввязаться в битву за урожай как организаторы. А как — неизвестно! Потому и нервничали, глядя в окна на безбрежное желтое море огромного урожая.

...Хлеб — тема великая! Битва нашей партии за хлеб полна захватывающего драматизма и ни с чем не сравнимых эпических свершений.

Костлявая рука голода (сколько лет!) хватала нас за горло и грозила удушить революцию.

Рабочие, получавшие осьмушку (пятьдесят граммов!) хлеба в день, голодавшие дети, карточки, по которым не давали никакого продовольствия, ненакормленная сражающаяся Красная Армия, бесстыдство спекулянтов и мешочников, до нитки обиравших голодных, кулаки, гноившие горы хлеба в ямах, бесчеловечная блокада стран капиталистического мира, с вожделением ожидавшего, что за кусок хлеба падающий от голода человек продаст им все завоевания революции, — все это было!.. Все было и давно забыто. В наши дни входишь в булочную и встречает тебя восхитительный аромат хлебного духа!.. И тут же истошный крик сердитой старухи покупательницы: «Опять нет у вас „орловского“!.. Когда ж кончится это безобразие!»

Не судите ее!.. Эта кричащая старушка знала очень голодные, плохие времена, а сегодня, когда партия одолела труднейшую из трудных — хлебную проблему, она вправе строго спросить с нерадивых булочников.

...В тот год битва за хлеб была еще далека от завершения.

Наш кинопоезд встал на запасных путях станции Джанкой. В Крыму все люди вышли в поле. Бескрайняя степь гремела в напряженном труде круглые сутки.

Все было не так, как сегодня! Исход битвы за урожай решал ручной труд тысяч людей, еще не привыкших работать коллективами. Вершиной механизации была конная жатка-лобогрейка в степи и допотопная паровая машина на току, пожиравшая горы соломы, чтобы привести в движение старинную молотилку.

Когда широким фронтом нагрянула косовица, трудно было что-либо перестраивать в расстановке людей и техники. Мы решили, что главная задача кинопоезда — пропагандировать с экрана опыт и мастерство лучших бригад и отдельных колхозников, противопоставляя его беспомощной организации труда и трудовой расхлябанности. ‹…›

Правда, агитаторам кинопоезда порой не хватало специальных знаний. Многие вопросы колхозников ставили нас в тупик, но мы решили никогда не врать, честно признаваясь в своем агрономическом невежестве.

Это помогло нам вечерами на токах и в полевых бригадах с помощью экранов вести большой разговор о самом главном: что тормозит уборку, что следует перенять у соседа и завтра же применить у себя...

Обком партии предложил перебросить наш кинопоезд в Евпаторию, где с уборкой дело обстояло особенно тревожно. Там мы работали, уже имея и опыт и готовые фильмы. Кроме картины о колхозе «Вейтлус» мы привезли два номера нашей «Киногазеты», в коротких сюжетах которой противопоставлялся опыт передового колхоза работе отстающих бригад в других хозяйствах. ‹…›

Всем было жарко! Все работали на предельном накале, проявляя чудеса инициативы, упорства и изобретательности. Как-то сам собой выработался стиль деловых отношений.

Не помню, чтобы мне как начальнику поезда приходилось кричать, кого-то карать и тратить время на нудное обсуждение ЧП, аварий и конфликтов.

Может быть, поэтому за сорок пять горячих дней этого (самого напряженного!) рейса три киногруппы (всего шесть человек) сняли одиннадцать фильмов общим полезным метражом в 3 659 метров ‹…›.

Руководя командой этих чудесных людей, я умудрился быть и одним из трех режиссеров и выдал «на-гора» ровно треть полезного метража. При этом не изменил своей страсти к сатире. Так, для «Киногазеты № 16» мне и оператору Глебу Троянскому удалось снять довольно забавный сатирический сюжет о беспомощной организации труда на одном из полевых станов.

Глеб, считавшийся у нас этаким изнеженным маменькиным сынком, устал таскать за мной тяжелый аппарат с огромной старинной треногой. А я носил противный кофр с объективами и кассетник... и не знал, что снимать.

Ну работают люди, косят, возят хлеб, кормят лошадей — фиксировать это на пленку «просто так» незачем.

На полевом стане уставший оператор свалился в тень под телегу и молча осуждающе смотрел на меня... Я мрачно бродил среди стряпух и разного неприкаянного люда, когда вдруг неожиданно наткнулся на сюжет о бездельниках на уборке.

Четыре дородные стряпухи толкались у костра, мешая друг другу. Им было тесно у одного котла, в котором они варили галушки. Полусонный возчик уже давно торчал у пустой телеги, томился от скуки, почесывая одну босую ногу о другую. Я насчитал на полевом стане восемнадцать душ, из которых более половины были явно лишними.

Два дня мы с Глебом увлеченно снимали очень важный в те годы сатирический сюжет о бездельниках на уборке. «Киногазета» призывала колхозников почаще оглядываться в поисках не только лентяев, но и тех лишних рук, в которых так нуждались на соседних участках горячего боя за урожай.

На каждом шагу у вчерашних единоличников сказывалась их организационная наивность и неумение делать крестьянское дело сообща, сплоченным коллективом. Не удивительно, что потери зерна при уборке урожая принимали в те годы иногда катастрофические размеры. Это и заставило нас с Глебом сделать острокритический кинофельетон «Дыра».

Комическую запевку фильма мы сняли с актером Володей Маслацовым, который сыграл роль простодушного водовоза, не заметившего, как в пути телок вырвал затычку из его бочки. Водовоз приехал в степь с пустой бочкой. И тут ему попало! Кто только не излил на него свой гнев: и бригадир, и стряпухи, и товарищи, и комсомольцы, и пионеры, и жена, и газета...

— Маленькая дырка у всех на виду, а большой дыры никто не видит! — таким был смысл комической запевки.

Затем мы рассказали о большой дыре, в которую вытекает колхозный урожай. Конная лобогрейка — машина несовершенная. Бьется колос, осыпая зерно. Топчут колосья лошади. На поле остается много растоптанных колосьев и зерна. Зерно уходит с половой в неотрегулированной молотилке, зерно рассыпается возчиками по дороге.

Здесь мы снова обратились к комической басне. Колхозник (артист В. Маслацов) идет по степи, сгибаясь под тяжестью огромного мешка пшеницы. В мешке десятки дыр. Пока он несет мешок к амбару, зерно течет непрерывными струйками, мешок наполовину пустеет. Колхозник, уже не сгибаясь, а пританцовывая, с удовлетворением ссыпает жалкие остатки урожая в сусек амбара... И все довольны! Все его поздравляют: и бригадир, и товарищи, и комсомольцы, и жена, и газета...

В фильм мы включили и документальный эпизод — показали, как колхозники Баландинского района борются с потерями зерна. К лобогрейке они пристроили простейший зерноуловитель. Мы продемонстрировали его устройство, засняли огромную кучу зерна, спасенного нехитрым приспособлением за один день уборки.

Рядом, в колхозе имени Ильича, потери были особенно велики. Когда наши агитаторы прокрутили ильичевцам этот фильм, они бросились изготовлять зерноуловитель. Но... до конца косовицы осталось всего два дня, и огорченные колхозники могли только чесать затылки и разводить руками (что, кстати, мы и сняли!).

Уборочная в Крыму кончилась, как кончается всякий бой. Где-то еще стрекотали последние лобогрейки. Везли к токам горы пшеницы. Вечерами в степи звенели песни. ‹…›

Медведкин А. 294 дня на колесах // Из истории кино. Документы и материалы. Вып. 10. М.: Искусство, 1977. 

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera