‹…› Вообще, я считаю, что трудно найти поколение в истории человечества, которому посчастливилось так прожить свое время, как моему — поколению ровесников XX века. На наши плечи сама История возложила грандиозный труд по преобразованию человеческого общества.
Я состою в рядах ленинской партии уже 63 года. В нашем кинематографе я, видимо, один из старейших коммунистов. ‹…›
Родился я в марте 1900 года, и в памяти еще живут трагические картины дореволюционной бездонной российской нищеты и отсталости. Уже ничего не осталось от этого прошлого. ‹…›
В 1903 году мне было мало лет, и я, разумеется, еще ничего не понимал. Первые мои воспоминания, связанные с народной борьбой за новый мир, относятся к 1911 году. Был у меня дядя — рабочий железнодорожного депо. Мне он, конечно, тогда ничего не рассказывал, но я знал, что он участвует в нелегальных сходках, ведет борьбу в защиту рабочего класса. Вспомнил я о нем в 1917 году, когда началась российская революция.
В 1917 году мне было семнадцать лет. Летосчисление ровесников века в истории страны очень простое: в 1903 году мне было три года, в 1905 году — пять лет, в 1914 — четырнадцать... Не правда ли, в этом летосчислении есть нечто глубоко символическое: легко складываются в единый образ все знаменательные даты жизни моего поколения. Ведь собственный опыт для летописца времени — тоже документ эпохи.
Что такое 17 лет? Это весна, первая любовь... Я в этот год впервые взял в руки винтовку. Дело было так. Я учился в Пензенском техническом училище, которое готовило дорожных мастеров, слесарей, машинистов для железной дороги. Вместе с другими учащимися входил в боевую дружину по поддержанию порядка в городе.
Тогда же явилась мне в лице солдата-фронтовика, одного из пензенских вожаков — Кураева, — партия большевиков. Маленький, в шинели, кашлял... Он часто выступал на митингах. Время было беспокойное — двоевластие. У нас в Пензе споры между большевиками и эсерами кипели отчаянные. Мы — рабочие ребята — шли, конечно, за большевиками. В партию большевиков я вступил в 1920 году, на фронте, в Первой Конной армии.
В трудный год молодой Советской республики — 1919-й — я был организатором добровольной дружины, которая отправилась на Южный фронт отражать натиск белогвардейских полчищ Деникина. Служил сначала в Царицыне. Так как у меня было техническое образование, меня поставили командовать пленными казаками на военно-полевых строительных работах. Мы рыли укрепления, строили площадки для орудий... Затем я продолжил службу в рядах легендарной Первой Конной... ‹…›
Конармия — самая замечательная страница моей жизни. Я был бойцом в эскадроне, потом работал в штабе (грамотных людей тогда было мало). Служил в должности «оперота» (оперативный отдел) — нечто вроде начальника полевого штаба при командире полка: изучал оперативные карты, писал и получал донесения... В Конармии же началась и моя деятельность на ниве искусства — вместе с товарищами мы создали солдатский сатирический театр.
Вспоминаю сражения с Деникиным, потом с белополяками, затем мы взялись за Врангеля. Наша дивизия дралась во время штурма Перекопа на Чонгарском перешейке. Мы сломили сопротивление белых, и дивизия получила звание Чонгарской. А когда в двадцать пятом году у меня родилась дочь, я назвал ее Чонгара... ‹…›
Первым моим учителем в кинематографе был Н. П. Охлопков. После демобилизации из армии некоторое время я работал у него в съемочной группе в качестве ассистента. Потом наши жизненные пути разошлись. В 1930 году я был мобилизован Центральным Комитетом партии в числе трехсот коммунистов в Казахстан — на проведение коллективизации. Должность моя звучала мирно: «Уполномоченный по хлебозаготовкам при Павлодарском окружкоме партии». Но на деле приходилось бороться за социалистическое преобразование деревни, преодолевая сопротивление вооруженного кулачества. ‹…›
Случилось так, что с кинокамерой в руках мне пришлось неоднократно помогать решению разных проблем колхозного строительства. Помню, в первых колхозах производительность труда больших бригад была низкая. И только в передовых сельхозартелях впервые пробивал себе дорогу метод работы звеном. Мы выпустили тогда фильм «За звено», кинопередвижки показывали его по деревням, помогая организационной перестройке колхозов. ‹…›
В своих первых сатирических комедиях я не сразу сумел овладеть оружием политической сатиры, что вызвало в кругах кинематографистов острые дискуссии. И здесь на помощь мне пришел А. В. Луначарский. Жестоко раскритиковав мои промахи, он горячо и практически помог мне во всей дальнейшей работе. Потом часто бывало, что работа шла по прямым заданиям партии. И сам я всегда старался уловить в своем сердце отклик на социальные заказы времени. ‹…›
Мне много лет, но если не подведет здоровье, то обязательно снова вернусь к тому, с чего начинал свой путь в искусстве — к проблемам народного хозяйства, жизни нашей страны. Подумываю, в частности, о теме, имеющей отношение к вопросам Продовольственной программы, к жизни села. Хотелось бы снять картину о... лошадях. Есть ряд авторитетных специалистов, которые считают, что зря мы полностью отказались от лошадей. Два бидона молока подчас возит огромный трактор — разве это не бесхозяйственность?.. А у меня с лошадьми столько связано! Помню, мне двадцать лет... По Украине конным строем идет армия Буденного. Весна. Эскадроны проходят по зеленой траве. Сочный запах мятой травы наполняет душу острой радостью жизни... Я не могу его забыть. До сих пор, выехав за город, сорву травку, разомну в руках. И ощущаю себя молодым. Вспоминаю великое время, когда вместе со своим поколением вступил в бой за счастье, за будущее человечества.
Медведкин А. Это было со мною и со страной… // Искусство кино. 1983. № 7.