Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
В «Мертвых душах» режиссер П. Чардынин инсценировал и заснял два эпизода из поэмы Гоголя — посещение Чичиковым Собакевича и Плюшкина. За этими двумя эпизодами, разыгранными театральными средствами и в театральных декорациях на съемочной площадке, равной небольшой сцене, следовало несколько других эпизодов, в которых на экране появлялись (вне всякого действия) другие герои произведения Манилов, Ноздрев и другие. В финале, так же как в уже названном нами монархическом лубке «Трехсотлетие царствования династии Романовых», был показан «апофеоз». На пустую сцену, посередине которой был установлен бюст Гоголя, выходили персонажи произведений великого писателя и располагались вокруг него «живописной группой». Постановщик фильма не пытался даже передать сюжет произведения или хотя бы отдельные ситуации романа. Он только иллюстрировал.
Но иллюстрировал П. Чардынин добросовестно и культурно. Воспользовавшись известными рисунками к «Мертвым душам» П. Боклевского и отчасти А. Агина, он по ним создавал свои киноиллюстрации, заимствуя из них и внешность изображаемых гоголевских персонажей, и даже мизансцены двух игровых эпизодов, включенных в фильм. Поведение актеров на экране (ибо нельзя назвать актерской игрой появление перед объективом исполнителя, загримированного Ноздревым или Маниловым) в какой-то мере раскрывало черты характера героев «Мертвых душ». Словом, фильм помогал зрителю, знающему «Мертвые души», представить себе героев романа. Поставленную перед собой очень скромную, не творческую, а иллюстративную задачу Чардынин решил совсем неплохо.
Фильм «Мертвые души» был далеко не единственным кинолубком, в какой-то мере обогащавшим представления рядового кинозрителя о классической литературе. В большей или меньшей мере эту задачу решали и сохранившийся фильм «Идиот» (430 м, 21 мин. демонстрации на экране) режиссера П. Чардынина, и «Крейцерова соната» того же режиссера Чардынина (570 м — почти 30 мин. демонстрации на экране!) и некоторые другие. ‹...›
Традиции русского фольклора сохранились в предвоенные годы только в экранизациях народных и классических литературных сказок. Над экранизацией этих сказок успешно работали режиссеры П. Чардынин («Сказка о рыбаке и рыбке», 1913 и «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», 1914) и В. Старевич («Снегурочка», 1914 и «Руслан и Людмила», 1914). Однако фильмы-сказки предназначались не для «первых экранов», то есть буржуазной публики дорогих кинотеатров, а для «вторых экранов», то есть для демократического зрителя и специальной детской киноаудитории.
Гинзбург С. Кинематография дореволюционной России. М.: Аграф, 2007.