Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
В нем есть что-то от зверья
Константин Хабенский в театре

За пять с половиной лет работы в театре ‹…› Константин Хабенский сыграл философа Эстрагона и Дурачка Карла, первую на русской сцене мускусную крысу и Калигулу, студента Горацио и удачливого Валентайна. ‹…› На сцене Хабенский привык быть лидером. Его амбиции оправданы, потому что он талантлив, потому, что работает не щадя себя, и потому, что по-авторски участвует в создании спектакля. Юрий Бутусов — а он сделал с Хабенским четыре работы — говорит, что его идеи и предложения рождаются чаще, чем можно себе представить: «Я сам еще не готов, а этот „давай, давай, давай“. Иной раз убежать от него хочется».

Воля к творчеству — суть любого из сценических персонажей Хабенского. Он моторчик, пружина, двигатель энергии.
Управляя площадным балаганом, Дурачок Карл («Войцек», реж. Ю. Бутусов, театр им. Ленсовета) заряжается энергией его обитателей. Он юродствующий в одежке из рогожки, в грубо сотканном плаще с капюшоном вместо лоскутного трико Арлекина. Его невозможно обидеть, потому что  у него ничего нет. Карл живет на площади —занимает все пространство: ползает по сцене, прячется за сцену, забирается на лестницу под потолком. Похожий на ночную птицу носится по темному помосту с фонариком. 

Карл живет жизнью площади, вкушая чужие эмоции и страсти. Он всем своим существом реагирует на то, что видит, и внутренний заряд передается мимике, пластике актера. Ощущение вдруг выразится в ухмылке, смелом жесте, резком движении. <...> Дурачок Карл - хозяин трагипраздника, в котором мы участвуем. Он объявляет каждую новую сцену новой интонацией, и мы чувствуем его отношение к тому, что нам только предстоит увидеть, а он знает наперед. Дурачок Карл ведет этот вечер до самого его закрытия. Он управляет даже овациями после спектакля, когда сидит на лестнице и по-обезьяньи дирижирует, провоцируя зрителя на выражение эмоций. Зритель не жадничает. Карл, естественно, доволен, но согласно этикету инициатор мероприятия должен казаться чуть равнодушным. Поэтому его эмоции застывают в манипуляциях рук и дьявольском блеске глаз. 

Эстрагону ("В ожидании Годо", режиссер Юрий Бутусов) незачем скрывать свои чувства. Он совсем не хозяин ситуации: он не может помочь себе, ускорив приход Загадочного Господина, он не может изменить ход событий, он даже не может заставить своего попутчика перестать жевать чеснок. На деле свою фантазию Го-Го может применять лишь к самому себе. Он не умеет ждать. В этом парадокс и трагедия персонажа, сыгранного Хабенским. Ожидание - единственное, чем стоит жить, но именно с такой жизнью Го-Го никогда примириться не сможет. <...> Элегантный клоун в красных рваных носках, красном шарфе, черном пальто и шляпе, он ни на секунду не остановится. Пружинка в животе пульсирует: то сплющится, то разожмется. Устав от одной идеи, Го-Го сразу же схватится за другую; натрут ботинки, и он придумает что-нибудь новенькое. Например, позабавиться с мухой. Го-го прирожденный имитатор. Он озвучивает голосом и мимикой все, что с мухой происходит: муха жужжит, ей отрывают крылья, она, цокая, уходит по подмосткам. Го-Го смакует каждое движение и звук. Если на следующем спектакле он эту "муху" съест, зритель, кажется, ощутит ее вкус и запах. В Хабенском есть что-то от зверья. <...>

У персонажей Хабенского на одну мысль и на одну эмоцию не хватает. Они быстро загораются и быстро гаснут. Беглость мысли, постоянная смена предметов внимания ведут к тому, что Хабенский и его персонаж легко выпадают из контекста. Отсюда повторяющиеся удивленные вопросы:

«Ты о ком?» («Войцек»)

«Кого?» («Годо»)

«Поклястья в чем?» («Гамлет»)

Роль Горацио была первым шагом Хабенского к горе, на вершинах которой в раздумьях бродит Датский Принц. Будучи студентом ЛГИТМиКа, Костя отказался от роли Гамлета, «мечты актера», он еще не знал, что его Гамлет скажет зрителю. Не знал и того, что несколько лет спустя заговорят о «гамлетовском нерве» его игры. Вторым, даже не шагом, а скачком актера к сверкающей вершине была роль римского императора Калигулы в одноименном спектакле Бутусова. ‹…› Хабенский вмещает в Калигулу мечтательного, рефлексирующего юношу, эгоцентричного диктатора, непосредственного ребенка, фанатика безумных идей. Он органично трансформирует одного в другого. ‹…› Два начала — комическое и трагическое — постоянно борются в актере, вырываются наружу, а зритель видит неутомимого клоуна с неожиданно грустным взглядом или играющего в безумие обреченного властелина.

Коршакова О. В нем есть что-то от зверья // Экран и сцена. 2001. № 17.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera