Петр Буслов не отдал свою «Родину» в конкурс «Кинотавра». Посчитал необходимым отказаться от соревнования, однако перед самой премьерой в Зимнем театре признался, что чувствует себя, как на боксерском ринге перед важным боем. Этот проект, за девять лет из субкультурного сценария Андрея Мигачева «Флип-аут» превратившийся в крупнобюджетное многофигурное поколенческое высказывание с большой буквы «Р», слишком важен для создателя «Бумера», чтобы он мог говорить о нем сколько-нибудь спокойно. И в самой ткани фильма это неравнодушие ох как чувствуется.

В принципе, «Родина» — единственная резонансная премьера нынешнего фестиваля. Единственный фильм, из-за которого не стыдно подраться в кулуарах. Попеременно оратории «Шедевр!» и «Провал!». Это естественно: сильные эмоции создателей породили сильные эмоции зала. Мелодраматическая оркестровая музыка, полифонический роман с десятком линий, сцены трипов, откровений, драк и личных катастроф — все это очень громко. И, как любое громкое высказывание, «Родина» для кого-то станет оскорблением слуха. А для кого-то — криком высвобождения накипевших чувств.

Тема действительно острая: теряют и обретают родину в фильме несколько россиян, так или иначе оказавшихся в энергетическом «бермудском треугольнике» Гоа. Это и псевдодауншифтеры, сдающие двушку в Москве, и жена бизнесмена, брошенная посреди релакс-тура, и психоделический гуру Космос, ставший частью местной экосистемы, и простой парень Макар из Новосибирска, которому позарез нужно просветление. Целый срез горячо обсуждавшегося в нулевые исхода на клочок земли, изобилующей индуистскими божествами и наркотиками. В центре сюжета — Ева, упрямая девочка, которую не менее упрямый отец Игорь-Гарри как раз там ссадил с частного самолета за плохое поведение. Девочка пропадает, папа ее ищет, полицейский Дипак, сам напоминающий индуистское божество, уверяет, что мир большой, человек маленький, нужно время — все уладится. Но, хотя Гоа и производит впечатление самого расслабленного и безопасного места на Земле, каждому здесь воздастся по карме его. А карма у наших соотечественников так себе.

Безусловно, цель «Родины» — поймать время за хвост. Словить невесомый воздух эпохи и затолкать его в герметичную банку — чтобы мы посмотрели на него со стороны. Сказать, что Буслов в этом не опоздал, на мой взгляд, было бы неверно. За девять лет много воды утекло, и Гоа уже не имя нарицательное, не общенациональный манящий парадиз, где люди сжигают паспорта при луне. Но лучше поздно, чем никогда. И в сравнении с «Духless 2», тоже опоздавшим со своим политическим пафосом, «Родина» выглядит актуальней и ощущается ближе к телу. Не только потому, что его нерв не политический, а, скажем так, социально-философский, но и потому, что за свежим феноменом русской Индии — щепетильная и плохо проговоренная проблема: почему за рубежом русский человек расцветает? Как в нем сочетается жаркая любовь к родной стране и жажда от нее избавиться, даже когда ему удается жить на ней в сравнительном благополучии? Почему больше других мы ненавидим только себя? Что-то такое «родина внутри» и «родина снаружи»?

Эти вопросы добавляют фильму Буслова болевые точки, которые смогут всерьез взволновать часть зрительской аудитории. Опять же, каким будет это волнение — не так важно. Кто-то страшно обидится на фразу «русские — говно», а кто-то вспомнит, как его заливало стыдом в какой-нибудь Турции при виде разгула соотечественников или даже при воспоминании о собственном противоречивом курортном кодексе чести. Может быть, самая больная точка здесь даже не фраза про говно, брошенная ассимилировавшимся героем Петра Федорова после драки с русскими «кайфожерами», а линия Екатерины Волковой, элитной брошенки, которую хочет вернуть прекрасный Александр Робак, но даже возвращение любви мужа не перебивает ужас перед возвращением на родину. Детские возгласы «Я не хочу, я не поеду» от взрослой, красивой и бесстрашной женщины — все это в указанном контексте довольно жутко и — непонятно почему — знакомо.

Фильм Буслова не только об Индии, которая становится родиной для русских. Важнее, что он о России, которую они оставили и которая в них остается. Об упоминании московского снега на фоне пляжа из белого песка. Для поколенческого высказывания это отличный фон. Фильмы о сегодняшней стране, снятые непосредственно в ней и на местном материале, выглядят страшно искусственно и близоруко. Вот Буслову и пришлось лететь на Гоа, чтобы рассказать, кто мы такие. В конце концов, еще со времен Гоголя о России качественнее думалось где-нибудь в Италии.

Я не говорю, что это высказывание Буслову бесспорно удалось. Мне трудно согласиться с уже не раз прозвучавшим мнением, что это новая «Асса» или что-то в этом духе. Пусть фильму «Родина» катастрофически не хватает вкуса и драматургической правды, пусть он передвигается от одной линии сюжета к другой с грацией бегемота, а в последних сценах линии Евы и Гарри творится вообще неведомая чудь, но твердая сердцевина истории и осязаемая энергия этого «трипа» делает подобные претензии бессмысленными. Как-то Борис Хлебников пожаловался, что он страшно завидует Буслову, мол, у его фильмов температура тридцать шесть и шесть, а у Буслова — сорок два. В «Родине» влажная тропическая жара достигает уже пятидесяти, и вот-вот подожжет героев, как хворост. Точно так же загорелись те, кто работал над фильмом, и те, кто собирается биться за него в прокате и телеэфире (не секрет, что явная антипропаганда наркотиков, представленная в фильме, многими все равно прочитается ровно наоборот).

Что ж, удачи смелым. Шанти-шанти.

Касьянова О. Кинотавр-2015: «Родина» Петра Буслова // Сеанс. 16.06.2015