«ЭТУ ФИЛЬМУ НУЖНО ПОКАЗЫВАТЬ ПЕРВЫМ ЭКРАНОМ»

АССОЦИАЦИЯ РАБОТНИКОВ РЕВОЛЮЦИОННОЙ КИНЕМАТОГРАФИИ

21 февраля 1929 г.

Просмотр картины «АФГАНИСТАН»

Председательствует тов. Блиох . В президиуме — тт. Шуб, Геника , Виткин , Кун , Пырьев.

Председатель. Товарищи, у нас в порядке дня сообщения проф. Куна, тов. Геники и слово автора картины тов. Ерофеева.

<...>.

Проф. Кун. Т[оварищи], на мне лежит тяжелая обязанность в нескольких словах очертить значение Афганистана, гл[авным] образом в мировом хозяйстве и мировой политике. Вы, пожалуйста, не ждите от меня исчерпывающей лекции. Такой лекции я, конечно, дать не могу сейчас, так как у меня на это слишком мало времени. Мне хочется только дать понять, наметить те основные моменты, основные разрезы, которые вам покажут, чем интересен Афганистан, чем интересно его изучение и почему мы должны приветствовать прекрасную этнографическую и историческую засъемку Афганистана, ту фильму, которую мы сейчас увидим на экране. Если вы взглянете на карту Афганистана, на его положение, то вы увидите, что он лежит на путях в Индию. Мне уже приходилось упоминать в своей лекции в Политехническом музее об одном арабско-персидском писателе ибн-Фезил , который Кандагар и Кабул называл дверями в Индостан, т.е. в Индию. И действительно, сухопутные пути в Индию ведут через Афганистан. В этом положении Афганистана и кроется весь интерес к нему. Если мы бросим краткий взгляд на историю Афганистана, то увидим, что то место, где лежит Афганистан, является местом старой истории. Я не буду поднимать вопрос о доисторическом периоде Афганистана, о том, что дают раскопки — особенно последние французские раскопки в Афганистане. Я только укажу на более или менее общеизвестные факты, касающиеся Афганистана и его истории. <...>. Вы видите, что Афганистан все время является местом борьбы, прохождения народов, стремящихся в Индию. Дорога через Гималайские горы, с преодолением высот через Тибет и Памир, никогда не была возможна, и мы из всей предшествующей истории знаем одну такую попытку прохождения в Индию через Гималаи — это попытка китайца Дуао-Дзи . Вот где история и где секрет этого значения Афганистана. Но нужно отметить еще одно — это племенной состав Афганистана. <...> Там целое сплетение всевозможных народностей, что определяет и ту племенную вражду, которая в Афганистане существует, и существует искони. Это в значительной степени объясняет те события, которые в настоящее время в Афганистане происходят. Это нужно помнить. Но почему же там не произошла такая нивелировка? На этот вопрос легко ответить. И на карте и, по всей вероятности, в картине вы увидите, что весь Афганистан расчленен горами, которые занимают 4/5 его поверхности. Мы видим: целый ряд горных хребтов, трудно проходимых, Афганистана разделен такими горами, как Гиндукуш, и населяющие Афганистан племена плохо друг с другом сообщаются. И вот эта обособленность народов, которые осаждались в Афганистане, не позволила нивелироваться и вырабатывать один общий тип, определенную одну народность. Если говорить о тех событиях, которые происходят там, то тут нужно вот на что еще указать. Этой племенной враждой очень умело и мастерски воспользовалась Англия, главным образом благодаря ловкой деятельности всем известного полковника Лоуренса. И здесь мы имеем еще вражду религиозную, ввиду того, что Афганистан — мусульманская страна: там мы видим поклонников ислама. Но ислам разделяется на две основные секты суннитов и шиитов. Здесь не время характеризовать ту или иную секту, и достаточно сказать, что они находятся в постоянной вражде. Это и помогло деятельности полковника Лоуренса, и помогло еще и то, что те реформы, которые проводит Аманулла-хан, идут вразрез с магометанскими законами шариата. Он не может принять тех реформ, которые задумал провести Аманулла-хан. Шариат определяет всю жизнь магометанина, начиная с того момента, как он просыпается, как он рождается, и до того момента, как он идет спать, как он умирает. Этот шариат, конечно, не дает возможности проводить такие реформы в стране искони консервативной, где все определяется положением шариата. Это великолепно использовал Лоуренс, использовала Англия. Как же нужно оценивать ту борьбу, которая сейчас происходит в Афганистане? Если мы будем говорить о классовой борьбе, то здесь будет большая ошибка. Классовой борьбы в Афганистане, конечно, еще нет. Крестьянство, которое существует там, в значительной мере обезземелено, особенно в северной части, ремесленники и рабочие еще не могли осознать той розни, которая существует между ними и буржуазией, и самое главное заключается в том, что в Афганистане нет еще буржуазии. Почему ее нет? Там нет крупного капитала, крупного производства, нет фабрик, заводов, и если есть завод в Кабуле, то не частного предпринимателя и капиталиста, а завод, находящийся в руках государства. И вы видите, что классовой борьбы возникнуть не могло, потому что классы только со временем постепенно народятся и прежде всего возникнет борьба между безземельным крестьянством и крупными помещиками, на землях которых сидят эти безземельные крестьяне и часто отдают за это пользование землей 9/10 всего, что с полей добывают. Но как бы то ни было, та борьба, которая сейчас там происходит, безусловно, не является классовой борьбой. Играет роль религиозный вопрос, играет роль и племенная рознь, и можно только одно сказать, что Аманулла, как правильно в своем выступлении сказал тов. Раскольников в Политехническом музее , сделал большую ошибку, не сумев опереться на крестьянство, на беднейшее крестьянство. Если бы это он сделал и порвал бы с буржуазией и крупными помещиками, то конечно, сразу подорвал бы всякую возможность восстания. В общих чертах необходимо коснуться еще одного серьезного вопроса. Почему Англия так заинтересована в Афганистане, что она там ищет и на что ей нужен этот Афганистан? Интересно то, что до ХIХ века Англия Афганистаном совершенно не интересовалась. <...>. И тут происходит тот переворот, виновником которого был Аманулла, когда убивают Хабибуллу и Аманулла получает власть в свои руки, объединяет младо-афганскую партию , порывает с Англией, провозглашает независимость Афганистана — словом, создает такое положение, при котором Афганистан ускользает из рук Англии. И Англия начинает действовать весьма коварно. В Европе принимают Амануллу с необычайным почетом, показывают ему Англию, делают подарки, и в это время там, на границе Афганистана, ведут тонкую политику возмущения племен, пробуждения национальной и религиозной распри. Вы видите, какая сложная и хитрая политика ведется Англией. Англия достигла своей цели. Вспыхнуло восстание, Аманулла уехал — правда, не в Индию, а в Кандагар, — он знал, где может найти сторонников и, судя по иностранным газетам, он их нашел . В конце концов выясняется, что действительно, Афганистан на стороне Амануллы-хана. Но почему Англия не действует резко и решительно, почему просто не займет Афганистан своими войсками? Но нужно помнить еще один секрет — нужно помнить об Индии с ее 318-ю миллионами жителей. Это что-нибудь стоит. Может ли Англия дразнить эту Индию, смеет ли она действовать открыто, когда знает великолепно, что симпатии младо-магометанской передовой части Индии на стороне Афганистана, на стороне Амануллы-хана? Вот почему у Англии связаны руки, но, конечно, Англия будет бороться, потому что ей культурный передовой Афганистан, свободный Афганистан не нужен. Ей нужен Афганистан темный, не образованный, с которым можно делать все что угодно, который можно эксплуатировать как угодно. И все попытки реформ в Афганистане будут вызывать неудовольствие в Англии и безусловную поддержку и в Индии, и у нас в СССР, так как правильно несколько раз подчеркивал тов. Раскольников, что СССР может только приветствовать свободный, культурный Афганистан, стремящийся к полному самостоятельному развитию. Вот, собственно, вкратце те несколько слов, которые я хотел сказать об Афганистане, чтобы вы, смотря эту картину, в известной степени понимали бы ту картину, которая, безусловно, открывает эпоху в изучении Афганистана. (АПЛОДИСМЕНТЫ.)

Ерофеев. (АПЛОДИСМЕНТЫ.) Не буду говорить об Афганистане как о таковом, не хочу затягивать наше собрание. Несколько слов в пределах десяти минут о работе нашей экспедиции. Эта экспедиция — вторая вылазка советского киноаппарата за пределы Союза. Первая — это «Шанхайский документ», работа тов. Блиоха . Но здесь есть колоссальная разница: Блиоху мешали снимать, он снимал из-под полы, под угрозой ареста, но у него были преимущества в виде техники, съемочных приборов, которые можно было достать в Шанхае. В Шанхае есть лаборатория, есть пленка. Мы попали в худшие условия, потому что сопротивление властей было и в Афганистане — как и в Шанхае, но, кроме того, мы были совершенно отрезаны от всего киномира. Мы должны были аппараты, пленку возить тысячи верст с собой, ни на минуту не расставаясь со своим багажом. Там нет лаборатории и до возвращения в СССР мы знали очень приблизительно результаты того, что засняли. Мы могли делать только отдельные фотопробы. В составе кино-экспедиции было три человека: руководитель экспедиции — я, оператор и администратор. Аппаратурой у нас был аппарат <пропуск в тексте> и автоматическая «Кинамо». Выехали мы в июле и вернулись в ноябре 1928 года. В Афганистане мы пробыли 3 ½ месяца. С самого начала работы в Афганистане ввиду невозможности проявлять заснятое и проверять себя не только с фотографической стороны, но и со стороны руководства съемками, мы вынуждены были отказаться от экспериментирования. Я понимаю это в узком смысле слова — мы должны были отказаться от формального экспериментирования. Экспериментировать в условиях невозможности видеть непосредственно то, что вы сделали — совершенно невозможно. Это значит — покушаться с негодными средствами. Ясное дело, в условиях экспериментирования в Афганистане это привело бы просто к конфузу. Учитывая это, мы совершенно сознательно, с самого начала отказались от формального экспериментирования. Мы просто старались создать более или менее цельную картину, оправдать сюжетную линию, которая была намечена раньше. Тов. Вертов, один из первых и самых больших мастеров документальной неигровой фильмы, работает так, что сначала снимает материал, а затем исходит из материала и строит фильму . Мы пошли по другому пути: до отъезда в Афганистан по литературе, по научным источникам довольно ясно наметили основную линию построения будущей фильмы. Это предварительное изучение Афганистана было довольно серьезным и во время съемок мы только руководились подбором соответствующего материала. Мы брали только тот материал, который подкрепляет эту основную линию. Я считаю, что основным в этой картине является то, что нам удалось от начала до конца провести какую-то линию, которая была намечена заранее и была выправлена в то же время и в процессе монтажа. Эта линия следующая. Профессор Кун, не зная ленты, все же ее коснулся. Афганистан 2000 лет назад, остатки его культуры, остатки городов, которые были тогда разбросаны по великому пути в Индию. Затем период упадка... Афганистан впадает в тьму средневековья. Это длится сотни лет и продолжается до сегодня. И если мы в течение десяти последних лет видим в Афганистане новое, то это тесно связано с личностью Амануллы-хана, который стал во главе реформистского движения. Никогда еще в истории не было таких контрастов, которые наблюдаются сейчас в Афганистане. Это старое средневековье, подстрекаемое англичанами, сейчас подняло голову и привело к гражданской войне, результаты которой еще не ясны, но во всяком случае можно сказать, что реформы Амануллы-хана находятся в большой опасности. Я не буду касаться политической стороны — это очень длинная вещь и на это нет времени. Введение к картине показывается в течение пяти минут и показывается то, что мы проезжали 2 ½ месяца. Мы перепробовали, вероятно, десятки различных способов сообщения и на самое путешествие ушло, вероятно, не менее половины сил. Но это обычная история в таких экспедициях. После Памира это было значительно легче. Самое тяжелое в Афганистане было не столько сопротивление властей... Нас пригласил... нам разрешил Аманулла-хан при одном условии, что мы будем снимать только праздник независимости. Мы пошли на это условие, думая в дальнейшем это несколько развить. И действительно, путем соглашения с отдельными провинциальными властями нам удалось снимать в самом Кабуле и в Джелалабаде, который находился под английским влиянием; нас чуть не арестовали, но все-таки мы там пробыли шесть дней и кое-что сняли. Это все же не самое страшное, хотя надо сказать, что власти нам не позволили снимать и положительные стороны [своей] деятельности. Там есть завод, и по соображениям якобы военного порядка нам не разрешили снимать, а на самом деле под давлением англичан, ибо военный министр был англофил и он просто затягивал решение вопроса вполне сознательно, чтобы мы не могли бы показать положительных сторон. Нам не позволили снимать слонов, говоря, что слоны очень худые и стыдно будет за границей таких слонов показывать. (СМЕХ.) Пришлось этих слонов снимать на дороге автоматическим аппаратом. Самое главное — это было сопротивление самого населения, и это было трудно преодолеть, потому что наша психология и их психология — совершенно разные вещи. Вы увидите в картине, как детей учат Корану. Эта учеба, эта зубрежка настолько забивается в голову, что мозги совершенно иначе работают, чем у нас. Они просто не считают нас за людей. Они, конечно, считают, что европеец, конечно, похож на человека внешне, но на самом деле это не настоящий человек, его можно убить, обругать, сделать все что угодно. И если они этого не делают, то потому, что Аманулла-хан очень строго карает за всякое нападение на европейцев. Ясное дело, что одно вы видите на улицах, на базарах, но совсем другое дело — это проникнуть в быт. В дом, в быт мы пройти не могли. И если бы это случилось, то у хозяина этого дома были бы большие неприятности. То же и у кочевников. Однажды нам удалось проникнуть в лагерь и пробыть час, пока они не поняли, в чем дело, что мы пришли снимать. И как только поняли, то сейчас же нас выставили. Естественно, что в таких условиях было очень трудно работать, и ясное дело — нельзя было экспериментировать. Надо отметить, что около 80 % снятого в фильме снято автоматическим аппаратом. Я должен указать и на несовершенство работы в том отношении, что мы не имели высокочувствительной пленки, наша работа не протекала в таких удобствах, как работа по художественной фильме в павильоне, но и все-таки надо сказать, что работа над самим фактом гораздо важнее. Факт всегда ценнее, чем подделка под него игровой фильмой. В последнее время документальная фильма далеко шагнула вперед. Товарищи, это контрольная копия, экземпляр не удалось почистить, нельзя бы[ло] задерживать фильму. Если бы еще поработать, то можно было бы кое-что почистить, но лучше было выпустить фильму своевременнее.

<...>.

(ДЕМОНСТРИРУЕТСЯ КАРТИНА)

Председатель. Товарищи, приступим к дискуссии по картине. Григорьев . Я выступаю как географ и как популяризатор, которому приходилось много выступать. Относительно технической изобразительной стороны картины, конечно, будут говорить специалисты; я со своей стороны должен сказать, что с точки зрения демонстративного материала картина безукоризненна и ни одного [плохого] слова здесь нельзя сказать. Картина довольно полно представляет Афганистан, настолько полно, что этой картиной можно вполне ограничиться для характеристики Афганистана, но все-таки я позволю себе сказать несколько мелких замечаний, которые совершенно не меняют ни сути картины, ни того, что показано. Я как географ считаю необходимым сделать некоторые исправления. Так, например, когда дают горбатого быка, то нужно сказать, что это зебу, тот самый зебу, который демонстрируется в зоологических садах и каждому школьнику известен. То же и с сахарным тростником: жуют не корневище, а стебель. И слово «корневище» надо заменить. Показывалась пустыня, и нужно было пояснить, что это за пустыня. А в Афганистане 23 пустыни и необходимо об этом сказать, тем более, что показывание идет не в порядке маршрутном. Затем надо сказать, что не были названы реки Кабул, Гильменд: показаны они были, а надписей нет. Наконец, я внес бы некоторые поправки в карту очень интересные. Мы знаем, как Англия старается выцарапать Афганистан и как она стремится внедриться [туда], и на карте это очень хорошо видно, как англо-индийские владения вступают в Афганистан. Там есть английские укрепления Кветта... Это одно из стремлений охватить. С точки зрения просто политической нужно было бы это показать. Я бы думал, что хорошо было бы, если возможно изменить карту. Может быть, я не специалист и это сделать нельзя, но как популяризатор и как географ я считаю нужным это сделать. В остальном же нужно только приветствовать картину.

Кун. Я видел много картин исторических, этнографических, географических и приходилось и самому участвовать в монтаже географических картин. Но смотря эту картину, я должен сказать, что подобной картины я не видел — не видел, чтобы так была сделана картина, что в ней нет ничего лишнего или нехарактерного... Такую картину вижу первый раз. Мне думается, что главное достоинство этой картины выдвигает ее на особенно[е], совершенно[е] место. Она с самого начала и до конца держит напряженным состояние зрителя и будит целый ряд вопросов. Здесь сумели дать Афганистан красочно — и древний, и средневековый Афганистан, и пробуждающийся, — что, я думал, сделать совершенно невозможно. Но лучше сделать действительно нельзя. Особенно мне понравилось, когда дается пробуждающийся Афганистан — как-то особенно умело вводится в пробуждающийся Афганистан, в современный Афганистан и это средневековье: оно на каждом шагу лезет из своих щелей, и этот новый Афганистан получает особенную углубленность, особенно яркий смысл. Сейчас мой товарищ сказал о тех поправках и дополнениях, какие нужно внести. Мы как раз во время хода картины об этом говорили, но я бы не сказал, что здесь это недостатки... Нет — каждый специалист, который видит картины, скажет. Я как этнограф должен сказать, что картина меня особенно поразила умной засъемкой еще бактрийских городов, развалин их, и рядом нам был подан современный Кабул. И мне кажется, что дать так это мог только археолог-специалист. Правда, может быть, нужны надписи, чтобы не было путаницы между бактрийскими городами и затем уже более поздними средневековыми, но это опять-таки неважно. Это можно легко подчеркнуть. Великолепно дана та часть Афганистана, где на каждом шагу вы чувствуете арабов и их деятельность, и затем чувствуете Персию уже эпохи Сасанидов и после Сасанидов. И великолепна та часть, где в Афганистане чувствуется близость соседней Индии. Может быть, это все нужно подчеркнуть надписями, чтобы лектор не был бы введен в заблуждение. Чтобы читать такую лекцию, нужно обладать очень большим багажом и здесь надписи могут очень и очень помочь. Вот, собственно, все, что я могу сказать. Но если эту картину сравнивать с заграничными, то надо сказать, что она лучше их на 100 %. (АПЛОДИСМЕНТЫ.)

Касьянов . Что можно прибавить к тем словам, которые мы только что слыхали? Заверяю вас честным словом, что сказано все лучшее. На меня картина произвела потрясающее впечатление... (АПЛОДИСМЕНТЫ.) Простота, с которой [сделана эта картина] — так честно, так хорошо все это преподнесено, что я совершенно растерян. Я выразил тов. Ерофееву свое удовольствие и свой восторг. Картина имеет колоссальное политическое значение... (АПЛОДИСМЕНТЫ.) Два года назад Афганистан для нас не играл никакой роли. С приездом Амануллы-хана у нас проснулся большой аппетит. Те события, которые происходят вблизи нас, страшно нас волновали и ощутить Афганистан, увидеть воочию афганцев, кочевья по одну сторону Гиндукуша, увидеть границу Индии — это вещь исключительная по своему значению. Мы имеем колоссальные возможности на нашей третьей фабрике поставить вопрос об ознакомлении одной нашей окраины с жизнью другой: с географией, с этнографией, с бытом... Если все это будет делаться в плане так, как ставит тов. Ерофеев с этой классической простотой, то это будет колоссальным событием. Тов. Ерофееву мои самые сердечные поздравления с большим достижением на фронте. (АПЛОДИСМЕНТЫ.)

Юков . Я всецело разделяю настроение тех товарищей, которые говорили до меня. Я согласен, что картина сделана прекрасно: очень хорошо рассказано об Афганистане с человеческой, кинематографической простотой. Но для меня остается один вопрос неразрешенным, который я и хочу сейчас поставить. Этот вопрос заключается в том, что в этой картине Афганистан, по-моему, совершенно не затронут и не выявлены политические особенности, которые мы там имеем. Совершенно нет англичан, не даются взаимоотношения англичан и Афганистана. Я не могу это ставить в упрек тов. Ерофееву — очевидно, тут были какие-то трудности и об этом будет говорить Ерофеев в своем заключительном слове. Но мне кажется, что вот учитывая эту работу, я бы сказал, не только этнографического характера, ибо в лице тов. Ерофеева мы видим не только этнографа-кинематографиста, но и журналиста, который ехал туда не только снимать, но должен был подходить не только с точки зрения кинематографиста, но выявлять и свое отношение журналиста к тому материалу, который должен был впоследствии войти в картину. И в дальнейшем мы должны к такого рода работам подходить так, чтоб ряд таких картин был как следует снабжен соответствующими материалами и чтобы работа была бы поставлена в надлежащие условия. Этот вопрос по-серьезному нужно ставить. Учитывая, что в дальнейшем придется не раз работать над такими фильмами, нужно озаботиться, чтобы материал политического характера не проскользнул бы мимо наших работников, снимающих такие фильмы, и мне кажется, что в дальнейшем сейчас стоит неразрешенная задача перед советской кинематографией дать такую фильму глубокого политического характера. Мы до сегодня имеем «Шанхайский документ» — он в этом отношении является сейчас большим политическим документом. Тов. Блиоху удалось глубже поставить политический вопрос, вопрос чисто политического порядка, и целый ряд вопросов такого порядка не был разрешен в картине «Афганистан». Возможно, что здесь не только были трудности, но и отношение наших кинопроизводственных организаций; возможно, что было отсутствие того содействия, которое необходимо в такой работе. Тов. Ерофеев должен честно и открыто на АРРКовском собрании сказать, какие трудности стояли на его пути, когда он работал над этой фильмой. В заключение я должен сказать, что фильма, безусловно, ценная, значительная и она недели две назад могла бы сыграть колоссальное значение чисто политическое в связи с событиями в Афганистане . Возможно, что такое же значение она может сыграть и сейчас, если пойдет в прокат очень быстро как злободневная картина. Однако мы сейчас видим, что прокат эту фильму пытается подать далеко не так, как хотелось бы. Прокат выпустит фильму об Афганистане как [фильму] о первом европейце, попавшем туда, в Афганистан. Он ее подает как чисто этнографический материал. Это неправильная установка проката и мы должны на это обратить внимание. Эту фильму нужно подать, пользуясь теми политическими событиями, которые происходят в Афганистане, потому что тот этнографический материал, который есть в фильме, будет играть политическую роль и с этой политической стороны и нужно подавать эту фильму.

Шипов . Если не ошибаюсь, несколько лет тому назад наш оператор снимал Афганистан . Так и не удалось фильму эту посмотреть широкой публике, но я эту фильму видел. Тов. Юков сказал, что тов. Ерофеев мало заснял англичан, не показал всей политики англичан в Африке. Дело в том, что это нельзя сравнивать с «Шанхайским документом». Это совершенно разные фильмы. Товарищи, которые снимали Китай, имели больше возможностей. В Афганистане же был скупой материал, сухой. Теперь вот что я хочу сказать. Вне сомнения, что фильмы имеют колоссальное значение. В этой фильме тов. Ерофееву как-то удалось умело дать эту картину. Дело не в надписях, не в контрастном монтаже. Здесь отсутствует эта выпирающая идеология, от которой тошнит, как это бывает в перемонтированных заграничных фильмах в редакции «Совкино». Я просто смотрю эту фильму, сопоставляю контрасты и делаю выводы. Я не хочу таких надписей: что за власть Советов и т.п. Не нужно таких надписей. Фильма приемлема на 100 % и товарищ, который делал фильму, показал, что он член АРРК, оправдал на 100 %. И ему можно дать большое полотно, с которым он справится. Конечно, фильму нужно показывать всем, всем, всем... и нужно отметить в резолюции АРРК, чтобы эту фильму не провалили бы. У нас часто бывает, что проваливают фильмы. Они уходят за границу, получают там признание, оценку, и потом приходят обратно сюда, где и принимаются. Эту фильму нужно показывать первым экраном. Лично тов. Ерофеева нужно приветствовать как настоящего мастера, умеющего обращаться с материалом очень хорошо.

Леонидов . Все сегодня очень дружно выступили и дружно хвалили [фильму]. Нужно сказать, что в известной мере эта картина — заслуга, но все же нужно сказать, что надо подойти несколько иначе под углом здоровой самокритики к этой работе. Нужно резко различать два момента. Раньше всего — интересность самого материала, новизну материала, а с другой стороны — работу режиссера и всей группы, что показано и как показано. Сам по себе материал заслуживает всяческой похвалы и поощрения, но вот тов. Юков правильно поставил вопрос. Здесь есть вопросы, которые напрашиваются. Раньше всего я не вижу отношения режиссера к материалу, не вижу работы режиссера. Фильма построена по принципу диапозитива: надпись и кадр, иллюстрирующий надпись, причем чаще всего надписи неудачно составлены — [взять] хотя бы «В цветущих долинах пасутся стада овец». Зачем нужна эта надпись? Можно было просто сказать: «В долинах». Это должно быть понятно. Так можно монтировать, что будет понятно. Нужно остановиться на этом вопросе, поскольку мы на этой фильме не ставим крест и поскольку культурфильме уделяется много внимания, мы должны предъявить большие серьезные требования [к ней]. Отношение режиссера должно быть выражено и может выразиться только под таким углом зрения, как говорил тов. Юков. Товарищ показывает замечательно удавшиеся кадры, когда дети обучаются Корану, но если бы это было смонтировано с тем, когда девочки идут в европейскую гимназию на высоких каблуках, в европейском платье, и если бы так было смонтировано, то здесь была бы определенная установка и отношение режиссера. Тов. Ерофеев идет примитивным путем, а при известном монтаже, столкновении одного кадра с другим можно дать определенное отношение. Дальше должен сказать, что перегрузка картины надписями колоссальная. Такие фильмы надо давать с максимально меньшим количеством надписей. Чтобы кинофильма доходила, ее нужно подать интересно. Интерес может выразиться в том, что здесь должен быть киноязык, а не какой-то общечеловеческий язык. Фильма должна быть сделана на специфическом киноязыке. Фильма не удовлетворяет в этом отношении, и это нужно иметь в виду на будущее.

Геника. Говорить, что эта фильма является крупнейшим вкладом, не приходится, но как члена АРРКа меня удивляет то количество публики, которое здесь находится. Я это говорю потому, что здесь сказывается характерное отношение к культурфильме. У нас сегодня была высококвалифицированная аудитория из производственников художественной кинематографии культурфильмы. И тех, и других здесь почти нет, их очень мало. Особенно удивительно, что отсутствуют работники культурфильмы, сегодня присутствовавшие в большом количестве. Сами работники культурфильмы не интересуются культурфильмой, т.е. это случайные люди в культурфильме. Здесь присутствовал и ряд работников других категорий, которые были специально приглашены, и они сейчас в наличии очень небольшом. Дело в том, что наша общественная культура крайне низка, и в том числе и у нашей кинематографической публики. Это очень худо. Казалось бы, что мы должны были бы особенно внимательно отнестись к сегодняшнему вечеру, но у нас предпочитают ходить там, чем сидеть здесь во время обсуждения работы нашего же товарища. Если бы эта работа была за границей, то это была бы сенсация, а у нас что... Наш прокат, по-видимому, ее провалит в той или иной степени, а мы сами... отсутствием [на сегодняшнем обсуждении]. Это очень характерно. Картине многие хлопали, но вместо того, чтобы разобрать эту работу, публика предпочла уйти. Была критика. Вы видели, что тов. Леонидов со своей точки зрения довольно сурово отнесся к картине. Может быть, он со своей стороны прав, но мы услышали ли возражения?.. Возможно, что и все предпочтут уйти, а между тем эта картина, несмотря на то, что тов. Леонидов считает, что [в ней] есть много дефектов, производит большое впечатление. Конечно, прежде всего впечатляет материал, совершенно из ряда вон выходящий. И по своему материалу, и по своему значению эта картина значительно превосходит «Чанг», о котором очень много кричали: «Это — мировая сенсация». А вот эта картина лучше «Чанга». Говорят, что есть дефекты. Конечно, можно по-разному подходить к материалу и этот же материал можно дать по-другому... Но мы еще не приняли во внимание тех условий, в которых снималась картина. Тов. Ерофеев скажет об этом, но вне зависимости от этого я утверждаю, что как руководитель картины тов. Ерофеев имеет чувство меры. Это очень большой плюс для работника кинематографии, для работника культурфильмы в частности, и особенно этнографической фильмы. Это чувство меры выразилось в умелом распределении материала, который ни на одну секунду не наскучивает, а с другой стороны, надписи очень просто и легко поданы с материалом. Говорили, что нужно больше надписей, другие говорили, что нужно меньше надписей, а, по-моему, тов. Ерофеев взял «золотую середину» и правильно сделал. Больше надписей дать было нельзя. Картина имеет не развлекательный только характер, а образовательный и, может быть, в этом одно из главных ее назначений. Давать больше надписей, как указывал профессор Кун, не следовало, потому что это могло бы перегрузить картину и сделать ее скучной. Тов. Ерофеев нашел правильный выход: он взял столько, сколько нужно. С другой стороны, и в подборе материала имеется это чувство меры, которое делает картину очень легко усвояемой. Конечно, очень грустно, что картина не получила определенного политического уклона в той степени, как можно было бы дать, принимая во внимание роль Англии, но, по-видимому, на это имелись объективные причины. Говорить о монтаже — самое трудное. Кто никогда не снимал, тому легко сказать, а иногда в некоторых условиях сделать монтаж необычайно трудно. Нужно принять во внимание, что когда вы едете в экспедиции, то находитесь в неизвестности, что вы увидите дальше. Когда вы делаете съемки в павильоне, то вы точно знаете, что у вас будет дальше, но когда перед вами совершенно неизвестная страна, когда вы имеете область совершенно неизвестную, народ, с которым вы не можете общаться, когда вы не знаете, что вы дальше увидите, какой будет дальше материал, то работать чрезвычайно трудно. Вы должны определенное количество пленки всегда держать про запас. Может быть, дальше будет что-нибудь более интересное. Принимая все это во внимание, нужно сказать, что тов. Ерофеев заснял прекрасно, очень удачно. Если встать на точку зрения масс, то я для массового зрителя лучше картины не представляю. Нет ни одного кадра, который можно было бы выбросить и мы не знаем, что можно было бы прибавить. Сам Ерофеев не знал, что его ожидает в смысле материала. Этого тов. Леонидов не имел в виду. Надо сказать, что с формальной стороны картина сделана весьма удовлетворительно. Я думаю, что сегодня АРРК надо было бы поднять кампанию за эту картину, ибо эта картина не только выделяется из уровня наших работ, но является картиной выделяющейся на мировом фронте из уровня этнографических картин. Было бы крайне обидно, если бы наш прокат эту картину провалил бы. Он хочет поставить ее в художественном театре (т.е. в кинотеатре «Художественный». — А.Д.) — это хорошо, но как подать ее... И вот мне хотелось бы услышать товарищей, которые здесь находятся, которые имеют отношение, которые бы заявили, что эта картина будет надлежаще подана. Теперь обращаюсь к тому активу нашего кабинета, который, к несчастью, сегодня почти отсутствует. Почему т[оварищи] ушли? Неужели приятнее заниматься болтовней в фойе, чем обсуждать серьезную, важную картину? Меня крайне удивляет это и кажется по меньшей мере странным.

Бойтлер . Успех картины виден по количеству публики, которая находится в зале. Дело в том, что если картину нужно ругать, то аудитория битком набита была бы, а если нужно хвалить, то публики бывает мало, потому что хвалить очень трудно. Придираться к чему-нибудь всегда легче. Тов. Леонидов придрался к надписям, где вот было сказано, что в цветущих долинах пасутся овцы... А я скажу, что то, что говорил тов. Леонидов, — это страшно шаблонно. Картина настолько глубоко и культурно сделана, что ее не смотришь, а проглатываешь. Нет ни одного места, ни одной надписи, к которой можно придраться. Надписи просты, ясны и убедительны, прекрасно поясняющие, а это самое трудное. Здесь самое интересное это — было так просто все это подать, а это самое трудное. Картина смотрится с гораздо большим интересом, чем «Чанг». Нет ни одного места, которое бы повторилось. Все время новое, и это — в этнографической картине. Это исключительная редкость. Возьмите работы Вертова, и вы видите десять раз повторение одного и того же, а у скромного Ерофеева нет ни одного повторения. У меня также записано, что АРРК должен помочь выпустить картину. Надо было бы показать эту картину редакциям, заставить написать об этой картине. Картина очень ценная. Я не могу согласиться с предложением профессора Куна дать некоторые надписи. Их как раз столько, сколько должно быть. Несомненно, что [эта] картина для широкой массы. Если для глубоких специалистов, то для них, может быть, нужен особый экземпляр. О монтаже нечего говорить. Что считается самым интересным монтажом? Это тот, которого вы не чувствуете. Вы не чувствуете монтажа, вы смотрите картину. Я хочу возразить тов. Юкову. Он сказал, что картина не имеет политического интереса. А я хочу сказать, что всякий мало-мальски грамотный зритель сделает надлежащие выводы политического характера. Видно, что в стране вводятся новые реформы, и такой державе, как Англия, которая хочет захватить Афганистан в свои руки, — ясно, что [ей] интересно, чтобы была некультурность, отсталость. По-моему, это совершенно ясно.

Херсонский . Геника совершенно правильно сказал, что мы некультурны. Но он это не там находит. Прежде всего это подтвердилось во фразе тов. Геники, что ничего желать лучшего не надо. В этом есть некультурность. Тов. Ерофеев не знал, что будет дальше. Но я не представляю себе положения режиссера, который так ехал бы в экспедицию, чтобы он не знал, что делать. Правильно, что многие из зала ушли, за них не отвечаю, но за некоторых могу сказать: сам я остался говорить. Вы очень упрощаете вопрос, потому что картина принципиально нового, принципиально интересного не дает, не о чем спорить было бы, если бы вы не перехвалили бы картину. Это страшное упрощенчество, просто вульгаризация вопросов кинематографии. Я кончаю свое вступление и буду говорить о картине. Первая задача — это найти интересный материал. В этом отношении тов. Ерофеев проявил большую инициативу, ему просто руки за это надо жать. Раз съездил, второй раз поехал и с большим риском снял картины. Картина имеет большое политическое значение, потому что мы не знаем фильма, потому что картина дает новый материал. Но новизна материала, его интересность составляют большой фактор и картина поэтому приобретает большое значение. Но найти материалы — это первая задача, и можно ли на этом детском лепете останавливаться? Вторая задача — из этого материала сделать политпросветкартину, сделать вещь с определенным смыслом, со смыслом, с сюжетом. Я говорю не об игровом фильме, не об игровом сюжете, а о том, который в каждой картине есть. В данной картине сюжет такой: «Мы ехали и снимали, что видели»... Здесь подход рассказа после поездки, причем даже не рассказаны факты, а переданы внешние впечатления... Это портит хорошую культурфильму и на этом провалился Лебедев за границей , и на [этом] проваливается много фильм. Масса вопросов остается совершенно никак не затронутых. На кого опирался Аманулла, в чем его сила, в чем слабость? Почему заинтересована Англия? Вы видели это? Нет. В картине все показано положительно, нет критического отношения. Это основной вопрос, и Афганистан здесь полностью не освещен. Если вы умеете делать все выводы, то я этого сделать не смог. Наконец, последний момент. Если вы будете так ставить вопрос, что все сделано, то будет очень плохо. Замечательная фраза была сказана Касьяновым — комплимент ли это для вас? У нас в кинематографическом смысле тов. Касьянов отстал. Он сказал о человеческом языке или кинематографическом языке, что одно и то же будто бы... Что это за простой человеческий язык? Что это такое? Я кинематографического языка здесь не вижу. Совершенно прав тов. Леонидов, если понимать его как следует. Вы его или не поняли, или не хотели понять. Я с ним совершенно согласен. Здесь кинематографического языка нет. Если вы будете спрашивать, в чем он заключается, то я скажу, что это монтажные приемы. Мы имеем перед своим глазом киноаппарат. Это не вертовская формула, а это совершенно ясно, что, если я беру аппарат в руку, я должен видеть им лучше, совершеннее, чем без него. Уверяю вас, что если бы я поехал в Афганистан, то увидел бы лучше, чем здесь показано. Киноаппарат ничего не показал такого, чего я не видел бы лучше. Говорят «монтаж, который не чувствуется»... Это что такое? Его, может быть, и нет, и вы не будете чувствовать. При полном отсутствии монтажа вы его также не будете чувствовать. И здесь монтажа как приема я не вижу. Прекрасный материал дан — прекрасно фотографически, и снят не кинематографически. Достоинство картины, громадное и политическое достоинство в том, что она показывает нам этот материал и этим все исчерпывается. «Чанг» — картина отвратительная, потому что поддельная, а Ерофеев культурно работает; но в «Чанге» кинематографически остро подан материал и не нужно закрывать глаза [на то], что это в «Чанге» лучше. «Чанг» — фальшивая недобросовестная вещь, без всякого культурного отношения была снята, но по части показа кинематографически «Чанг» далеко впереди.

Павлов . Я считаю картину ну исключительно ценным вкладом в нашу кинематографию и в частности, в культурфильму. Ее можно сравнить с «Восхождением на Эверест» , и мне кажется, что она ее превосходит. Но меня удивляет, почему к картине «Восхождение на Эверест» можно подходить, как к показу Эвереста, а здесь так подходить нельзя? Насколько я понял, у тов. Ерофеева не было задачи подходить с политической стороны к материалу. Ясно, что в эту картину не могло входить давать глубокое политическое отношение. Я не буду останавливаться на тех похвалах, которые были. Я всецело присоединяюсь [к ним]. Картина исключительно ценна по содержанию. Тов. Ерофеев и в первой своей картине «Памир», и здесь показал, что чрезвычайно удачно умеет соединять показ ценного материала с популярностью его показа, показа с интересностью, занимательностью. Картина удачнее, чем «Памир». Картина является в высшей степени ценной и из всех культурфильм, которые я видел нашего производства, — эта картина исключительная. Я бы сказал больше. Если картина попадет за границу, то и там с чисто кинематографической стороны она будет большим достижением, большим явлением в области кинематографии и там найдет очень высокую оценку. (АПЛОДИСМЕНТЫ.)

Ерофеев (заключительное слово). Я, конечно, очень недоволен тем, что меня перехвалили, но я нисколько не обольщаюсь и вижу свои недостатки. Я очень сожалею, [что] товарищи по неигровой фильме не выступили с критикой. Может быть, я услышал бы деловую критику, которая помогла бы мне в дальнейшей работе, помогла бы найти новые пути. К сожалению, главными моими оппонентами выступили представители развлекательной фильмы, и они потом исчезли и не интересуются даже <...> возражениями на их выступления и предпочли просто уйти... (ЛЕОНИДОВ: Я здесь.) Извиняюсь в отношении вас, тов. Леонидов. Аргументы тов. Леонидова и Херсонского совпадают. Тов. Леонидов говорил, что нет отношения режиссера к материалу. Но разве вы, просмотрев картину, не чувствуете сочувствия к Аманулле-хану? Я мог бы изобразить Амануллу-хана отрицательным образом: достаточно было видоизменить материал. Но я сознательно проявил такую тенденцию. И я считаю, что в этом отношении я добился своего и это уже есть отношение к материалу. Аманулла в Афганистане является единственной прогрессивной силой, и картина должна была вызывать сочувствие к Аманулле-хану и его реформам — как правильно сказал тов. Бойтлер. Политическая установка у картины есть. Вы говорите, что неясно, на кого опирается Аманулла-хан. Но вы видите депутатов, вы видите переодетых депутатов, вы видите, как командует... Это показывает, почему свергли Амануллу. Он [не] имел широких слоев населения за собой. И когда вы смотрите средневековый город, то это не только интересно, но и вызывает отвращение... Это доходит. Совершенно безграмотно утверждение тов. Леонидова, что много надписей и что они просто иллюстрируются содержанием кадра. Они не рассказывают, а объясняют. Я работал с материалом, который неизвестен зрителям. Если я покажу совершенно незнакомую вещь, то зрители будут поставлены в тупик. И если потом была бы надпись, то получался бы ряд раздражений, которые вызвали бы ко всей вещи отрицательное отношение. Ясно, что обойтись без надписей можно было бы в развлекательной фильме, где материал всем известен. Ясно, что там легко оперировать с материалом, потому что он всем известен. Не нужно объяснять, что такое автомобиль. А такой материал может просто не дойти, быть непонятым. Нападки Леонидова по поводу моих объяснительных надписей — просто безграмотные нападки человека, который очень далек от культурфильмы. Меня очень волновал и мучал вопрос, можно ли фильму поставить на новом таком материале и подать ее более эстетно (sic! — А.Д.). Я просто не нахожу выхода и в данной картине, как подать материал более эстетными приемами, принимая во внимание полную новизну материала. Часто в процессе самой съемки не удавалось добиваться тех или других точек из-за объективных условий. 30 % пришлось снимать автоматическим аппаратом на ходу. Мы должны были снимать в порядке чистой хроники, но, имея крайне несовершенную технику, нам просто многое сделать было нельзя. Я считаю, что в дальнейшем нужно лучше вооружаться и нужно иметь больше народу. Нужно иметь минимум двух операторов, чтобы иметь возможность на чисто хроникальном материале выбрать наиболее интересные точки . Этого мы сделать не могли, снимая, например, свадьбу. Говорят, что нужно говорить на кино-языке. Но не было сказано, как в данной вещи говорить. В этой вещи я даю совершенно новый материал. Я знаю, как говорить на кино-языке, где вертятся колеса и дымит фабричная труба... А как говорить там, где материал совершенно неизвестен? Я еще этого не знаю. Если эпизод снят интересно с операторской точки зрения, то этого еще мало, это будет диапозитив... Меня этот вопрос интересует. Но я здесь не услыхал чисто практических указаний. Тов. Херсонский говорит суммарно, а это значит ничего не сказать. Надо было бы конкретно ответить на этот вопрос. А так — это просто разговорчики. Говорят, что в этой фильме нет сюжета, а я уже говорил, что единственное достоинство — это сюжет фильмы. Не в каждой части... В каждой части невозможно, а вся картина имеет определенное построение и об этом я говорил. Разве это не сюжет? Если это не сюжет, то я не понимаю, о каком сюжете вы говорите, какой сюжет вы требуете от документальной фильмы. Геника говорил, что экспедиция не знает, что еще будет впереди. [Эти слова] вы перефразировали так, что режиссер охал и не знал, что снимать. Я выехал с определенной установкой и оправдал эту установку. То, что в картине дано, было предусмотрено с самого начала. Но ясное дело, что я не могу знать, что я увижу на дороге и самое главное, что не знаешь, повторится ли это и как... Может быть, лучше... Все снимать невозможно и нужно точно рассчитать, что данный момент самый интересный из возможных или не самый интересный... Ясно, что не всегда удавалось рассчитать... Мы были стеснены пленкой и должны были каждый раз обсуждать, снимать или нет. Ясно, что ни один гениальный человек не может предусмотреть, что он увидит дальше. Может быть, надо было бы сначала ознакомиться со всем, а потом ехать снимать, но тут опять могут встретиться различные новости, и думаю, что это и тогда не было бы совершенным разрешением вопроса. Да, если бы вы поехали в Афганистан, то увидели бы больше, нежели в этой картине, но вы затратили бы 4 месяца, а здесь полтора часа. Но я сомневаюсь, чтобы вы за 1 ½ часа в Афганистане увидели бы то, что здесь на экране. Я вовсе не утверждаю, что эту фильму нельзя было бы сделать более интересно с формальной стороны. Конечно, есть тысяча разных промахов. Пусть мне скажут, как надо строить этнографическую фильму, и я буду очень благодарен. Я сам мучился над разрешением этого вопроса. «Чанг» я не видел, не знаю. Но интересно, что Херсонский говорит, что «Чанг» придуман кинематографически лучше... Несомненно, товарищи, легче сделать монтажно, чем документально, когда приходится двумя аппаратами ловить. И когда приходится ловить на улице, то кинематографическая стоимость страдает. Либо документальность, либо хорошо сделанная инсценировка. Я придерживаюсь того, что лучше плохая документальность, чем хорошая инсценировка. Это всегда ценнее развлекательной фильмы. О политической стороне фильмы. Положение в Афганистане довольно трудное. С одной стороны — падишах, король, с точки зрения обывательского подхода — как же так, большевики поддерживают короля... Получается анекдот. А с другой стороны — мы во враждебном окружении и сейчас делаем ставку на такого короля. Когда [я] показал картину в НКИД, который в курсе политических событий, политической линии нашего Союза, то они сказали, что ни одной поправки вносить не следует, что политическая линия совершенно правильна . Тов. Рафес показывал картину в Коминтерне — там то же самое. Объясняется выступление тов. Юкова просто тем, что я недостаточно знаком с положением дел. В Афганистане нет таких сил, какие есть в Китае, нет того, что показано в «Шанхайском документе». Там есть пролетариат, есть буржуазия, есть европейский город. Ничего этого нет в Афганистане. Я придумывать не мог. Здесь совсем другая политическая ситуация: Афганистан отстал от Китая, как Китай — от СССР. Афганистан отстал на пять веков. Совершенно верно, Аманулла не имел той базы, о которой вы думаете, что она существовала. Если говорить об англичанах, то я только мог снять английское посольство. Но англичан там всего 10 человек. Английских агентов, конечно, десятки тысяч, но они выглядят так же, как неагенты. Показать их деятельность я не мог, потому что она протекает в скрытых формах. Но вы видели, как я делаю упор на оружие... Затем второй момент — это демонстрация, которая приходит из Индии. Может быть, нужно было подчеркнуть англичан, но они никуда не выход[ят] из пределов посольства, и показать [их] просто невозможно. Мы видели два раза посла, развлекающегося в футбол или стреляющего из ружья, и сказать, что это представитель английского империализма, мы не могли. Это было бы просто смешно. Я заканчиваю вот чем. Я недоволен чрезмерно положительными отзывами. Нам нужно искать новые пути, как строить фильму, идти дальше. Я смотрю и вижу, что иначе мы не будем двигаться ни на йоту. Все мастерство Эйзенштейна совершенно не направлено на документальную фильму. Работы Вертова не имеют доступа на широкий экран, и, к сожалению, он работает в одной только области. На этом позвольте закончить.

Председатель. Есть предложение передать резолюцию в кабинет культурфильмы.

Михайлов . Я предлагаю, чтобы была издана брошюра к картине. Кроме того, в картину не вошло много материала и необходимо, чтобы этот материал не пошел бы на смывку, а был бы передан в кабинет культурфильмы .

Председатель. Мы это примем во внимание. Позвольте на этом закрыть наше собрание.

РГАЛИ. — Ф. 2494 (АРРК). — Оп. 1. — Ед. хр. 257. — Л. 1–27.

Машинописная копия (печатается в сокращении).

Публикация и комментарии А.С. Дерябина.

Киноведческие записки. — 2001. — № 54. — С. 75–92.