«В истории русской кинематографии немало страниц, содержание которых связано с одним именем, характеризовавшим когда-то целую эру нашего кинотворчества. Это имя — „Русская золотая серия“. Кто не помнит гордое изображение белого лебедя, заканчивавшее большое количество картин на русском экране, из которых некоторые служили его гордостью и украшением? Когда-то этот гордый лебедь, обрамленный словами „Русская Золотая серия“, был первым в мире русского экрана. Таково было общее и неоспоримое мнение среди деятелей кинематографии. Подтверждала его и публика, дарившая исключительное внимание „Русской золотой серии“. Но это было когда-то...»
Эта эпитафия посвящена предприятию Павла (Пауля) Густавовича Тимана, сыгравшего важную роль в истории русской кинематографии. В начале мая 1917 г. он вернулся в Москву из уфимской ссылки, куда был отправлен двумя годами ранее как подданный враждебной державы, и сразу же занялся восстановлением захиревшего в его отсутствие предприятия.
Стремясь привлечь к себе общее внимание, Тиман объявил, что в возобновленные постановки «Русской золотой серии» он пригласил Асту Нильсен и других европейских звезд. Весной 1918 г. этот проект показался многим фантастическим, но кинофабрикант действительно отправился на поиски «свежей крови» за границу, а вернувшись в начале июля, заявил о перемене планов.
«Несколько дней тому назад вернулся П.Г. Тиман из Германии, куда он собирается перевести свое производство картин. За границей г. Тиман пробыл около двух месяцев. До своего отъезда он вел переговоры со всеми видными силами отечественного экрана, как то: И.И. Мозжухиным, В.А. Полонским, В.В. Холодной, И.Н. Худолеевым, Н.А. Лисенко, И.Н. Перестиани и др. Им уже законтрактован режиссер А.Н. Уральский. Теперь П.Г. Тиман ведет переговоры с известным художником В.Е. Егоровым, когда-то служившим в ателье „Русской золотой серии“, и с режиссером В.К. Висковским. Итак, „Русская золотая серия“ собирается перекочевать в Германию».
Понимая, что перевод предприятия на территорию вражеского государства едва ли вызовет большой энтузиазм у потенциальных сотрудников, Тиман скорректировал его местоположение в сторону нейтральной Швейцарии и, кажется, не прогадал. На какое-то время этот проект превратил его едва ли не в самую популярную фигуру кинематографической Москвы. Впрочем, самые трезвомыслящие к тимановским обещаниям спасти русскую кинематографию от прозябания и нищеты отнеслись иронически:
«В ожидании его русская кинематография заснула, как сказочная царевна, и ждет не дождется: — Вот приедет Тиман и разбудит меня. Он возьмет меня с собою в волшебную страну, где цветут эдельвейсы, и где над безднами носятся гордые орлы, и по скалам прыгают легкие серны. Туда, туда в страну вечных снегов и вечного нейтралитета! А Тиман все не едет! Коварный, смутивший покой стольких душ! Жестокий, посуливший славу, деньги, путешествие в благодатную страну и питательный стол. Неблагодарный, бросивший русскую кинематографию на произвол судьбы!»
Многие кинематографисты встретили проект в штыки. Вера Холодная, например, сделала на этот счет специальное заявление:
«Уж если нам предлагают громадные деньги заграничные фирмы, значит, нас ценят высоко. Но теперь расстаться с Россией, пусть измученной и истерзанной, больно и преступно, и я этого не сделаю. Мне кажется, так думают и другие артисты, и заграничной кинематографии не удастся получить наших козырей в свои руки. Конечно, мечта всякого артиста и моя тоже — сняться в достойном воплощении, в идеально оборудованных заграничных павильонах, так как там техника выше нашей. Но я верю, что когда минует современный кризис — русская кинематография не уступит заграничной».
Призыв «королевы экрана» поддержали и другие кинематографисты, не пожелавшие, правда, указать свои имена:
«Мы патриоты. Русскую кинематографию мы не покинем. Она без нас погибнет. Пусть нас снимают русские режиссеры и операторы, лучше это стерпеть, чем сниматься на альпийском пейзаже».
Растущее отчуждение и бойкот московских коллег заставили Тимана перенести вербовочную деятельность на юг России. В июне 1919 г. он приехал в Ростов-на-Дону и сообщил, что «оборудовал кинофабрику в Милане, нанял русскую кинотруппу и ведет переговоры об участии в ней балерины В.М. Сазоновой». После этого предприниматель перебрался в Крым, где завел секретные переговоры с сотрудниками Ханжонкова и Ермольева.
«Настроение было тревожное. Все чего-то ждали. Этим воспользовался П.Г. Тиман. Он начал набирать артистов для отправки их за границу, заключил договоры, выдал авансы режиссерам — Волкову и Ларину, артистам — Мозжухину, Лисенко, Римскому, Таланову, Шупинскому, операторам — Бургасову, Фролову и художнику Лошакову. Из этой затеи ничего не вышло. Тиман вскоре уехал и больше в Крыму не появился. Но мысль о возможности съемок русских фильмов за границей продолжала волновать умы киноработников, и впоследствии многие из них выехали за рубеж».
Провал крымских переговоров не смутил Тимана, ему все же удалось уговорить актрису Лидию Рындину участвовать в съемках «грандиозной киномистерии в Египте», съемки которой, судя по рекламным анонсам, были намечены на январь — март 1920 г. под художественным руководством известного французского египтолога Г. Масперо.
Военное поражение антибольшевистских сил на юге России отменило этот проект. Тиману пришлось навсегда покинуть страну и перенести дела в Швейцарию, где он открыл русско-германское киноателье, но просуществовало оно недолго. К осени 1920 г. предприниматель переехал в Париж и учредил там «Товарищество П. Тиман и Ко». Новое дело было начато с размахом: главная контора разместилась в фешенебельном здании в районе Елисейских Полей, уставной капитал предприятия составил два с половиной миллиона франков, а среди учредителей значились самые именитые представители торгово-промышленной России — братья Тарасовы, И. Манташев и др. К Тиману пришли лучшие мастера русского экрана, добравшиеся тогда до Франции, — Яков Протазанов, Александр Уральский, Владислав Старевич, Николай Топорков, Александр Лошаков, Варвара Янова, Зоя Карабанова, Владимир Стрижевский, Николай Колин и др., которых он сумел завлечь высокими гонорарами и заманчивыми проектами киноэкспедиций на Лазурный Берег, в Египет, Алжир и Испанию. Реальность же оказалась много скромнее: вложив немалые средства в покупку большого съемочного павильона в парижском предместье Жуанвилль, фабрикант сумел реализовать меньше половины анонсированных постановок. Эти картины с интересом приняли публика и критики, но материального успеха они не принесли. Уже следующим летом Тимана покинули ведущие сотрудники, уйдя к И. Ермольеву, а мизерные дивиденды разочаровали оставивших дело акционеров.
На упадок предприятия указывают и частые переименования: поначалу оно именовалось «Русским обществом Пауля Тимана», а затем — «„Золотая серия“ П. Тимана».
Весной 1922 г. он сделал попытку вернуться на российский рынок и от имени группы западных предпринимателей предложил советским киночиновникам проект совместной прокатно-производственной структуры для работы на российском и европейском рынках. Однако он безнадежно застрял уже на стадии предварительного обсуждения. В конце 1922-го или в начале 1923 г. Тиман переехал в Берлин, где стал концессионером датских и шведских компаний. Тогда же его имя указывалось в рекламных объявлениях компании «Орион-Фильм», о деятельности которой, впрочем, ничего не известно. После 1924 г. имя Тимана исчезло из кинематографической хроники, но, как показывают архивные документы, он остался деятельным, хотя и теневым участником кинопроцесса.
В 1920-е гг. он курсировал между Берлином, Парижем и Ниццей, занимаясь какими-то кинематографическими делами и проектами, и косвенным образом на это указывает некрологическая заметка о кончине сестры его жены Лидии Миквиц в конце марта 1926 г.74 В сентябре 1928 г., узнав о приезде во Францию Всеволода Мейерхольда, у которого тогда резко осложнились отношения с московским начальством и возникла реальная возможность стать невозвращенцем, Тиман с компаньоном и шурином Владимиром Миквицем засыпали режиссера телеграфными предложениями о встрече для обсуждения проекта кинопостановки во Франции или в Германии, но тот почел за благо отказаться от этой работы. В 1931 г. смутная тень Тимана еще чувствуется в парижских киностудиях, но после этого он навсегда исчезает из анналов русского зарубежного кинотворчества.
Янгиров Р.М. Пауль Тиман // Янгиров Р.М. «Рабы Немого»: Очерки исторического быта русских кинематографистов за рубежом. 1920-1930-е годы. М.: Библиотека-фонд «Русское Зарубежье»: Русский путь, 2007. C. 22-25.