Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Имя, характеризовавшее целую эру нашего кинотворчества
Путь Павла Тимана

«В истории русской кинематографии немало страниц, содержание которых связано с одним именем, характеризовавшим когда-то целую эру нашего кинотворчества.

Это имя: „Русская Золотая серия“.

Кто не помнит гордое изображение белого лебедя, заканчивавшее большое количество картин на русском экране, из которых некоторые служили его гордостью и украшением?

Когда-то этот гордый лебедь, обрамленный словами „Русская Золотая серия“, был первым в мире русского экрана. Таково было общее и неоспоримое мнение среди деятелей кинематографии. Подтверждала его и публика, дарившая исключительное внимание „Русской Золотой серии“.

Но это было когда-то...»

Эта эпитафия была посвящена предприятию Пауля (на русский лад - Павла Густавовича) Тимана (1880/1881?), сыгравшему важную роль в истории русской кинематографии. Выходец из состоятельной остзейской семьи, его основатель и бессменный руководитель получил прекрасное образование, свободно владел несколькими европейскими языками. «Изящным молодым человеком», по аттестации анонимного биографа, он в 1902 году попадает в Париж и неожиданно увлекается кинематографом, поступил на службу в фирму Гомона. Энергичный и предприимчивый сотрудник обратил на себя внимание хозяев компании: в 1904 году он был командирован в Россию для организации московского производственного отделения фирмы.

Острая конкурентная борьба с «Пате» и нарождавшимся русским кинопроизводством пробудила у Тимана недюжинную деловую фантазию (одна из его идей 1907 года, например, — издание первого кинематографического журнала «Сине-Фонно», подсказанная им молодому журналисту Самуилу Лурье). По инициале Тимана осенью того же года операторы «Гомон» провели съемки первой «русской» кинохроники, с большим успехом демонстрировавшийся в России и Европе. Тогда же он вступил в переговоры с Василием Гончаровым о съемках большой костюмной картины «Ермак Тимофеевич — покоритель Сибири». В числе прочих постановочных эффектов ее инициатор предполагал ввести в нее и звуковые эффекты, для чего предполагалось использовать фирменный синхронизационный аппарат Гомона «Эльжефон», но тогда его проект не был реализован (можно думать, из-за непомерных финансовых затрат), и лишь несколько лет спустя Гончарову удалось реализовать его в фирме Ханжонкова.​

В январе 1909 года Тиман, почувствовав себя вполне самостоятельным, профессионалом, ушел от Гомона и, заручившись поддержкой московских фабрикантов (прежде всего, своего тестя Миквица), открыл «Торговый дом Павел Тиман, Федор Рейнгардт и Сергей Осипов», став вместе с женой Елизаветой Миквиц его фактическим хозяином, определявшим всю производственную и художественную программу предприятия. Опытный бизнесмен, Тиман начал с организации проката и предпочел ориентацию не на германскую кинематографию, а на сотрудничество с преуспевающей туринской компанией Артуро Амброзио, получив права ее производственно-прокатного отделения в России. Яков Протазанов, начинавший у Тимана «юношей на всл», позднее вспоминал о том, как ему приходилось составлять рекламные материалы для печати на новые прокатные выпуски Фирмы Его воспоминания, помимо прочего, дают и некоторое представление об общих особенностях проката заграничных фильмов в России: «Это занятие связано было одновременно с придумыванием звонких и ходких имен артистам в тех случаях, когда их настоящие имена плохо звучали в русском произношении. Так, например, я окрестил именем Гаррисон, ставшим в последствии столь популярным, норвежца, настоящее имя которого было Псиландер! Нельзя же было с таким именем рассчитывать на популярность! Я решил также, что имя Бюнни не будет импонировать русской публике и присвоил этому известному комику имя Поксон. Эта трансформация оказалась также весьма успешной» В июле 1910 года Тиман приступил к собственному кинопроизводству. Приобретя имущество прогоревшей фирмы «Глория», он выпустил серию видовых и документальных фильмов и несколько игровых лент на сюжеты русской истории («Смерть Иоанна Грозного» и др.) Под маркой «Русская Золотая серия Амброзио», привлекательные своим экзотизмом для европейского зрителя. То, что первые кинопостановки оказались малоудачными с технической и художественной точки зрения, его не смутило, а, напротив подтолкнуло к поискам квалифицированных профессионалов. В частности, деловая интуиция помогла Тиману разглядеть талант молодого Прозанова и отправить его на производственную стажировку в Турин, откуда он вернулся уже вполне квалифицированным кинематографистом.

В сентябре 1912 года Тиман отказался от сотрудничества с «Амброзио» приобрел великолепно оборудованную съемочную базу московского отделения фирмы «Пате», потерпевшей неудачу в острейшей конкурентной борьбе на русском рынке, и сумел к тому же заручиться обязательством парижской дирекции об обязательной покупке всей его кинопродукции. Сохранив основной творческий и технический потенциал кинофабрики, он развернул выпуск фильмов «Русской Золотой серии», ориентированной, прежде всего, на российского зрителя. Они представляли собой иллюстрации популярной беллетристики и драматургии и совпадали со вкусами среднего городского зрителя, составив на некоторое время серьезную конкуренцию ведущим кинофабрикам страны. В нравах времени эта борьба была отмечена несколькими параллельными постановками и «срывами» поставок конкурентов (например, иллюстративная экранизация «Войны и мира» вышел у Тимана на несколько дней раньше аналогичной постановки у Ханжонкова), переманиванием творческих работников и пр. Были скандалы и другого рода: увлечение Тимана творчеством Льва Толстого навело его на цель о постановке «Уход великого старца» (1912), в которой реконструировались последние недели жизни великого писателя. Несмотря на отличную режиссуру Протазанова, которому ассистировала Елизавета Тиман, мастерство операторов Александра Левицкого и Жоржа Мейера (Мундвилера поразительное сходство с оригиналом, достигнутое благодаря гриму Художника Иваном Кавалеридзе для исполнителя главной роли Владимира Шатерникова (между прочим, это сходство при случайной встрече с актером до полусмерти напугало сестру писателя), картина, иллюстрировавшая частную жизнь писателя, подверглась всеобщей обструкции и по этическим мотивам была снята со столичных экранов. Но Тиман выгадал и на этом, он продал негатив ленты провинциальным прокатчикам, а те вскоре перепродали его за границу, где фильм ждал большой успех.

Редкие творческие и коммерческие неудачи не могли поколебать благополучия фирмы Тимана, позиции его кинопроизводства были прочны, что их не ослабил даже громкий уход ведущих режиссеров Владимира Гардина и Якова Протазанова, продемонстрировавших таким образом свою гражданскую лояльность в первые дни войны с Германией. На смену им пришел Всеволод Мейерхольд, адаптировавший для Тимана уайльдовский «Портрет Дориана Грея» (1916) и «Сильный человек» (1917) по роману Станислава Пшибышевского. Коммерческую линию кинопроизводства поддержали также Вячеслав Висковский, Михаил Бонч-Томашевский. Александр Уральский и другие мастера. Одновременно Тиману, пользовавшемуся большим весом в артистических кругах Москвы, удалось заручится согласием руководителей МХАТа и других театров на участие актеров театра в свои кинопостановки.

Начало первой мировой войны подвело черту под успехами Тимана в российской кинопромышленности. В начале августа 1914 года его предприятие чудом не пострадало при массовом антинемецком погроме, охватившем центральные районы Москвы при попустительстве властей. В конце мая следующего года, много позже, чем большинство германских подданных, проживавших в западных губерниях России и в столицах, было в принудительном порядке, высланном в дальние губернии во исполнении специального циркуляра Минестерства внутренних дел от 26 июля 1914 года. Тиман и его компаньон Ф. Рейнгардт на несколько лет покинули Москву.

Пунктом их приписки стала Уфа.

«Пристав второго участка Тверской части в Канцелярию Уфимского губернатора

21 мая 1915 года

По распоряжению Главноначальствующего гор. Москвы выслав в Уфимскую губернию Германский подданный Павел Тиман, который сего числа выбыл в гор. Уфу с проходным свидетельством».

Еще год спустя к нему присоединилась и жена «31 года лютеранского [вероисповедания], род занятии — домашний».

В отличие от многих ссыльных немцев, терпевших немалые материальные лишения и бытовые неудобства, Тиманы практически не изменили привычного образа жизни. Первое время глава семьи продолжал заниматься кинематографическими делами, пытаясь заочно руководить делами московского предприятия и даже инициировать через местного контрагента своей фирмы Г.М. Павлова съемки документальных фильмов («На кумысолечебном курорте»; вып. декабрь 1915) и хроники («Похороны муфтия в Уфе», вып. июль 1915). Однако ужесточение надзорного режима и ряд других обстоятельств вынудили его в апреле 1916 года прекратить работу и скрыться в уединении загородного дома Ф.Рейнгардта. Одним из них, как можно думать, стал шантаж патриотически настроенной прислуги Тимана некоей М. Полуяковой. Уволенная за какие-то провинности, она затеяла свару с бывшими хозяевами, переведя неизбывный конфликт труда и капитала в весьма специфическую плоскость; «...мне кормилка писала что сделал все это г. Тиман (по-видимому, он уволил Полуякову, лишив ее выходного пособия — Р.Я.) со злостью что некому совать его тайные секреты, деньги, бумаги и аппараты, а я, правда, перед Россией была изменницей и таила ваши все дела, за что вы мстите злом, если вы не вышлите мои трудовые деньги и вещи которые вы взяли, то я приеду и все возбужу, а если не хватит в мене терпение, то повешусь у вас, потому что вы виноваты моей жизни, расшатали нервы, покалечили навсегда...»

Конфликт, окрашенный в подобные тона, не мог не заинтересовать местных полицейских чинов, попытавшихся проявить надлежащую бдительность и по возможности пресечь предосудительную деятельность ссыльного. Однако после не долгого разбирательства уфимский полицмейстер сообщил в секретном письме:​"Военнообязанный из Германских подданных Павел Густавов Тиман, 35 лет, в город Уфу прибыл​из Москвы 27 мая 1915 года. За что именно Тиман выслан, указания нет. 20 апреля сего года Тиман выбыл на дачу Рейнхарда (контролер Самаро-Златоустовской железной дороге при станции Алкино Уфимского уезда согласно разрешения господина Уфимского губернатора«

Война ни только обезглавила фирму, но привела к оттоку из нее ведущих творческих работников. После мобилизации Тимана фирму оставили ее В. Шатерников и оператор А. Левицкии; прокатный отдел лишился ее управляющего (и совладельца фирмы) С. Осипова и т.д. Развернувшееся тогда же конкурентное наступление Иосифа Ермольева и Дмитрия Харитонова, сумевших обойти самого Ханжонкова, окончательно вытеснило фильмы «Русской золотой серии» на провинциальные экраны.

В начале мая 1917 года, после возвращения Тимана в Москву, дело было разделено на формально самостоятельные предприятия: прокатную компанию «Рыская золотая серия» во главе с его тестем Е. Миквицем, киностудию «Эра» самого Тимана и предприятие бывшего компаньона С. Осипова. Пытаясь вернуть к себе общее внимание, хозяин «Эры» объявил о приглашении в свои постановки европейской кинозвезды Асты Нильсен, хотя было очевидно, что в условиях военного времени этот анонс относился к области фантастики.

Ненадолго покинув Россию весной 1918 года, Тиман вернулся в Москву в начале июля и объявил о переносе своего дела за границу: «Несколько дней тому назад вернулся П.Г. Тиман из Германии, куда он собирается перевести свое производство картин. За границей г. Тиман пробыл около двух месяцев. До своего отъезда он вел переговоры со всеми видными силами отечественного экрана, как- то: И.И. Мозжухиным, В. А. Полонским, В.В. Холодной, И.Н. Худолеевым, Н.А.Лисенко, И.Н. Перестиани и др. Им уже законтрактован режиссер А.Н. Уральский. Теперь П.Г. Тиман ведет переговоры с известным художником В.Е. Егоровым, когда-то служившим в ателье „Русской золотой серии“, и с режиссером В.К. Висковским. Итак, „Русская золотая серия“ собирается перекочевать в Германию...»

Хаос жизни и общая сумятица настроений на время превратили Тимана в самую интригующую и популярную фигуру московского киносообщества, а его широковещательные обещания эвакуировать и спасти лучшие силы русской кинематографии и перевести их в тихую и безопасную Швейцарию породили немало надежд и иллюзий. У наиболее трезвомыслящих кинематографистов эти ожидания вызвали едкую иронию:

«... В ожидании его русская кинематография заснула, как сказочная царевна, и ждет, не дождется:

— Вот приедет Тиман и разбудит меня. Он возьмет меня с собою в волшебную страну, где цветут эдельвейсы и где над безднами носятся гордые орлы и по скалам прыгают легкие серны. Туда, туда в страну вечных снегов и вечного нейтралитета!

А Тиман все не едет!​

Коварный, смутивший покой стольких душ!

Жестокий, посулившим славу, деньги, путешествие в благодарную страну и питательный стол.

Неблагодарный, бросивший русскую кинематографию на произвол судьбы! У других потенциальных российских сотрудников Тимана его предложения вызвали прилив патриотизма. Вера Холодная, например, ответила на это специальным заявлением для печати, вызвавшим широкий общественный резонанс:

«Уж если нам предлагают громадные деньги заграничные фирмы, значит, нас ценят высоко. Но теперь расстаться с Россией, пусть измученной и истерзанной, больно и преступно, и я этого не сделаю. Мне кажется, так думают и другие артисты, и заграничной кинематографии не удастся получить наших козырей в свои руки. Конечно, мечта всякого артиста и моя тоже — сняться в достойном воплощении, в идеально оборудованных заграничных павильонах, так как там техника выше нашей. Но я верю, что, когда минует современный кризис — русская кинематография не уступит заграничной. Будущее экрана велико и необъятно. И я счастлива, если хоть немного могу принимать участия в этом великом деле творческого развития кинематографа, если мои тени на экране дают хоть немного радости людям».

Мнение актрисы было поддержано и другими кинематографистами:

«Мы патриоты. Русскую кинематографию мы не покинем. Она без нас погибнет. Пусть нас снимают русские режиссеры и операторы, лучше это стерпеть, чем сниматься на альпийском пейзаже».

Общественная обструкция и угроза ареста чекистами заставила Тимана покинуть Москву и перенести свою вербовочную деятельность на юг России. В июне 1919 года он объявился в белогвардейском Ростове-на-Дону, где сообщил в печати о том, что уже «оборудовал кинофабрику в Милане, нанял русскую кинотруппу и ведет переговоры об участии в ней балерины В.М. Сазоновой». Судя по всему, в поисках новых сотрудников Тиман в эти месяцы кочевал между Ростовом и Крымом, ведя там доверительные переговоры с сотрудниками Ханжонкова и Ермольева. По-видимому, эта «челночная дипломатия» оказалась малопродуктивной, хотя той же осенью было объявлено, что Лидия Рындина приняла его предложение сняться в грандиозной киномистерии в Египте под художественным руководством известного французского египтолога Г. Масперо, причем киноэкспедиция была намечена на январь-март 1920 года. Последовавшее за этим поражение белого движения на юге России девальвировало все тимановские проекты. Ему пришлось навсегда покинул, страну, перенеся дела в Швейцарию, где им было организовано новое русско-германское предприятие, судьба которого оказалась столь же недолговечной.

В 1920 году Тиман перебрался в Париж, открыв там «Товарищество П. Тиман и Ко», контора которого располагалась в доме 118 на Елисейских Полях. Новое дело было начато с размахом: уставной капитал компании составил два с половиной миллиона франков, а в число его учредителей вошли ведущие торгово-промышленные фамилии России, попавшие к тому времени в эмиграцию братья Тарасовы, И. Манташев и др. Русская печать Парижа широко анонсировала первое предприятие русской зарубежной кинематографии. Судя по этому объявлению, оно было вскоре переименовано в «Русское общество Пауля Тимана», а затем вернулось к привычному название «Русская Золотая Серия» П.Тимана. Неутомимый хозяин составил большую программу постановок со съемками в Ницце, в Египте, в Алжире и в Испании («Шехерезада», «Роза Персии», «Смысл смерти» по роману Поля Бурже «За монастырской стеной», «За ночь любви» по Эмилю ...? и др.) Приобретя в 1922 году большой съемочный павильон в парижском предместье Жуанвилль, Тиман сумел реализовать лишь три последних Сюжета из заявленного списка в сотрудничестве с Яковом Протазановым, Александром Уральским, Владиславом Старевичем, Николаем Топорковым, Александром Лошаковым, Варварой Яновой, Зоей Карабановой, Владимиром Стрижевским, Николаем Колиным и др. Несмотря на интерес публики сочувственные отклики рецензентов, эти картины не получили былого успеха. Вскоре Тимана покинули лучшие творческие сотрудники, предпочитая ему работу у соотечественника Ермольева. Последнее упоминание о Тимане нам удалось отыскать в рекламных объявлениях повременной печати 1923 года: одно из парижских изданий упомянуло его как совладельца парижской компании «Орион-фильм», однако после этого следы Тимана в истории российского кино окончательно теряются. Возможно, одной из самых колоритных фигур ранней российской киноистории и ее международных связей можно назвать Роберта Давидовича Черского (1875-1929). Он родился в небольшом местечке Прилуки в Полтавской губернии. По-видимому, семья Перских была достаточно состоятельной и обеспечила своему отпрыску солидное образование: по окончании местной гимназии он отправился в Берлин, где блестяще закончил курс высшего Технического училища. Получив звание инженера-механика, когда же завязав серьезные связи с германскими предпринимателями, немало помогшие ему в дальнейшей жизни, молодой дипломант вернулся в Россию, поселился в Москве и обратил свои деловые взоры к экзотическомy кинематографу. В 1905 году Перский поступил на службу в московское отделение «Гомон», а в 1907 году стал директором московского представительства германской фирмы «Дускес». Однако положение наемного служащего его мало устраивало, и вскоре он открыл собственную прокатную контору, обслуживавшую провинциальные экраны фильмами немецких студий, интересы которых он взялся представлять на российском кинорынке. Поначалу это были «Дойче Биоскоп» и «Месстер-Фильм», а затем к ним прибавились «Дойче Мутоскоп», «Луна-фильм», «Эрес-фильм», «Ллойд-фильм», «Беролина-фильм», «Прометеус-фильм», «Монополь-фильм» и др. Сам контрагент, никогда не отличавшийся отсутствием скромности, делал в печати многозначительные рекламные заявления:

«Будущее кинематографии — в руках немцев. 75% германского производства — в наших руках!»

Справедливо рассудив, что успех дела не возможен без широковещательной рекламы, Перский решил обзавестись собственным печатным изданием.

Янгиров Р. Киномосты между Россией и Германией: эпоха иллюзионов (1896–1919) // Киноведческие записки. 2002. № 58. С. 163-169.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera