Но самым крупным успехом из произведений раннего этапа становления советского киноискусства пользовался двухсерийный приключенческий фильм «Красные дьяволята».
Он был поставлен И. Перестиани по одноименной повести активного участника гражданской войны, старого большевика, писателя Павла Андреевича Бляхина. Не очень глубокая по содержанию повесть захватывала, однако, революционно романтическим пафосом, молодым страстным оптимизмом, пламенной верой в торжество сражающегося народа.
События, показанные в фильме, относились к периоду гражданской войны и развертывались на Украине на фоне боевых действий конной армии Буденного против кулацких банд Махно. Сюжет строился как цепь приключений трех молодых героев: комсомольца Миши и его сестры Дуняши — детей убитого махновцами рабочего и их друга — циркового актера, случайно попавшего на Украину негра Тома Джексона.
После налета махновцев на железнодорожный поселок и гибели отца Миша и Дуняша решают на свой страх и риск вести партизанскую борьбу с бандитами; вскоре к ним присоединяется отставший от цирка Том. Перед зрителем проходят десятки разнообразных, частью правдоподобных, частью полуфанатстических приключений, демонстрирующих находчивость, отвагу и благородство ребят, жестокость и тупость их врагов. Здесь и нападение на возвращающегося с базара жадного спекулянта, и жестокие рукопашные бои с превосходящими силами махновцев, и дерзкое разоружение целого отряда бандитов.
Во второй серии картины молодые герои проникают в логово самого Махно, вопреки исторической истине, захватывают его в плен, прячут в мешок и в таком виде доставляют в штаб буденного.
Исполнители главных ролей — цирковые артисты А. есиковский (Миша), С. Жозеффи (Дуняша) и Кадор Бен-Селим (Том) — с молодой увлеченностью проделывали головоломные трюки: переползали по канату над пропастью, бегали по крышам вагонов мчащегося поезда, прыгали с высокой скалы в море. Их игра не отличалась, разумеется, психологической глубиной, но искренний энтузиазм и мастерство, с которым они выполняли труднейшие задания режиссера, не могли не увлечь зрителя.
Романтической тройке противостояли и вели с ней борьбу сатирически поданные персонажи — лохматы, в темных очках, злобный и угрюмый карлик «батько» Махно и его ближайшее окружение: глупый, вечно ухмыляющийся писарь; приставший к махновцам бывший военнопленный — австрийский офицер, охотно выполняющий функции палача; ненасытный спекулянт Гарбузенко, следующий по пятам за махновцами и скупающий награбленное бандитами добро.
Ни некоторая идеализация положительных, ни гротесковое изображение отрицательных персонажей на нарушали жизненной правды, так как все это были лишь приемы заострения типических, существовавших в реальной действительности характеров.
Отступление от исторической правды в эпизоде с захватом Махно объяснялось тем, что авторы фильма хотели в «полусказочной» (по выражению Бляхина) форме показать, какие чудеса героизма совершали советские люди в годы гражданской войны и каким позорным крахом закончились попытки Махно и ему подобных восстать против народной власти.
По своим жанровым признакам, манере актерской игры, темпу и ритму развертывания действия «Красные дьяволята» ассоциировались с широко распространенными в те годы американскими ковбойскими фильмами. Но эта ассоциация была чисто внешней. В отличие от ковбойских фильмов (и некритических подражаний им у нас) в «Красных дьяволятах» показывались не абстрактные действия условных персонажей, а подлинная борьба народа и правдивые, хотя и романтизированные события. Сюжет и образы «Красных дьяволят» выросли из реальной почвы и были немыслимы в другой стране и в другое время.
Это был первый советский фильм, в котором глубокая жизненная правда сочеталась с острой занимательностью и романтическим пафосом.
Картина была восторженно принята печатью и массовым зрителем.
«Браво — режиссеру. Браво — киноактерам. Браво — кинооператору. Браво — автору сценария. Браво — им, создавшим великолепную кинопоэму недавнего прошлого революционных бурь, — писала тбилисская газета „заря Востока“. — „Красные дьяволята“ — это именно то, что нам так надо».
Не менее горячо приветствовала фильм московская «Киногазета».
«Все прекрасно в этой картине, — писала она в передовой „Первый фильм революции“, — и оригинальный остроумный сценарий, весь сотканный из революции, весь наш, до последней буквы. И чудесные молодые актеры, дышащие бодростью и комсомольской отвагой. И прозрачная, напоенная солнцем и воздухом фотография... Рука отказывается писать о недочетах (они, конечно, есть), — так радует нас эта изумительная картина».
Демонстрация ее на экранах страны сопровождалась исключительным успехом. Ни один советский фильм ни до, ни в течение ряда лет после нее не сопровождался такой восторженной реакцией зрителей, особенно молодежи, как «Красные дьяволята». Фильм смотрели по несколько раз подряд. Он продержался в репертуаре в течение всего периода немого кино. А озвученный в годы Великой Отечественной войны снова появился на экранах и по сей день охотно смотрится подростками и детьми.
«Красные дьяволята» нанесли чувствительный удар по зарубежным «детективам» и ковбойским фильмам. выросший из традиций ранней советской революционно-приключенческой литературы и использовавший опыт кинохроники и лучших агитфильмов периода гражданской войны, фильм Бляхина — Перестиани был новым словом в развитии молодого советского кино. Это был крупный шаг от схематизма и плакатности агитационных фильмов к большому социалистическому киноискусству.
К сожалению, опыт «Красных дьяволят» не получил в те годы дальнейшего развития. Многочисленные подражания им, не исключая и попыток самого Перестиани, поставившего ряд картин в том же жанре и с теми же актерами («преступление княжны Ширванской», «Наказание княжны Ширванской, «Илан-Дили»), оказались неизмеримо слабее оригинала.
Лебедев Н.А. Очерк истории кино СССР: Немое кино (1918-1934). С. 166-170