Леонид Андреев в своей, сравнительно недавней, статье о театре предрек единую грядущую тему: психэ. Это греческое слово в обиходе переводится: душа, но значение его гораздо шире, чем наше привычное понятие о душе.

Мир психический — это вовсе не значит мир душевный: сюда входят, помимо душевных движений, — и зовы разума, и безумия сердца, и нежные порывы и суровые требования миллионы звучащих в нас голосов. Психэ — я перевел бы: человеческая сущность. Быть может: последняя правда о человеке. Потому что первая, вторая и другие правды о человеке — почти ложь. <...>

Ни одно искусство не может с правом быть названо «искусством о человеке», как экран, как творчество для экрана. Отнимите человека от поэзии, от живописи, от сцены — останется некая форма, ласкающие краски, зовущая музыка. Но отнимите человека от экрана, не останется ничего. В искусстве экрана человек исчерпывает весь смысл и все содержание творчества и мысле-чувств. Вот почему экран — самое органическое, непременное поприще для искусства завтрашнего дня. <...>

Хотя я и продался людям экранного искусства, но я их, теперешних, как и себя, теперешнего, не люблю. <...> Пусть скорее придут нам на смену люди с большим и зорким охватом, чуткие, деятельные, как сам кинематограф, быстрые, и глубоко-душевные, как он! Ибо, повторяю, вся сила экрана не в «очинке карандашей в Новой Зеландии», которую он может всем и всюду показать. Это самая младшая из его заслуг. Основная же, могущественная роль экрана, только в опеке человеческой «психэ», в пропаганде душевного, творческого начала жизни, взамен неподвижного, бесплодного «вещного» начала, гсоподствующего в наших комнатах сейчас.

Вознесенский Ал. Искусство будущего (Мысли об экране) // Журнал журналов. 1915. № 47. С. 8—9.