Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Автор: В.Д.
Поделиться
Человек этот был поистине вездесущ
Из журнала «Экран России»

<...>
«Уже в 1907 году фирма Пате сняла ленту «Донские казаки» — «в виду большого интереса к русским сюжетам».

А одновременно с этим в Петрограде появился А.О. Дранков. Дранков был в начале простым фотографом и фото-корреспондентом в журналах. Человек этот был поистине вездесущ: на парадах, похоронах, дерби, пожарах, обвалах, наводнениях, встречах коронованных особ — самым непостижимым образом он умудрялся поспевать вовремя. Без него — не хоронили, не горели здания, не бушевали стихии, не встречались монархи.

Дранкова подчас жестоко он уничтожался, и только его объектив всюду просовывал свой жадный глаз. И журналы были обеспечены злободневными снимками, а редакторы их бесконечно удивлялись.

— Ну и Дранков — просто маг и чародей!

Только репортеры не любили Дранкова:
— Лезет в самом деле человек, куда его не просят.
— Так бы можно было сообщить публике, содрав все без труда из полицейского протокола, а тут изволь соперничать с этим фото-аргусом, будь он проклят...

И так, Дранков — маг и чародей, Дранков — фото-аргус — потрясал репортерские сердца. Как специалист и как предприимчивый человек он тотчас же учел ценность нового приобретения и его будущие возможности. Первый опыт с русскими лентами Бр. Прате, в лице их представителя в России г. Гаш, сыграл решающую роль. И вот Дранков закипел в новой работе.

С утра до вечера носился по Петрограду с аппаратом кинемо, как раньше со своим кодаком, успевая дать для электро-театра и спуск на воду нового броненосца, и борьбу Луриха с Мустафой. В газетах того времени уже можно было встретить рекламу с обязательным, конечно, восклицанием:

«Внимание!!!!»
«Первое в России усовершенствованное, синематографическое ателье А.О. Дранкова сим извещает, что, благодаря выписанным им опытным съемщикам из Лондона и Парижа, имеет возможность продавать гг. демонстраторам снимки текущих замечательных событий».

«Усовершенствованное синематографическое ателье» представляло довольно грязную каморку с двумя фиксажными ваннами и несколькими сушилками. Единственным усовершенствованием ателье являлось обилие крысоловок по углам, которые препятствовали неблагородным животным тонуть в ваннах, где фиксировалась благородная лента.

Относительно опытных съемщиков из Лондона и Парижа дело представлялось еще проще. Их являли на всех торжествах и празднествах сам Дранков с каким-то чумазым помощником. Кто из них был из Парижа, а кто из Лондона, сказать трудно, а Дранков, потный, со сбившимся на затылке котелком, пыхтел под тяжестью чемодана с кассетами и аппаратом. Оба они врезались в толпу, нещадно топтались по ногам, занимали боевую позицию и устанавливали аппарат.

Когда начиналась церемония, Дранков шипел направо и налево:
— Господа, расступитесь!.. Эй, картуз, куда прешь?.. Мадам, у вас хорошая шляпа, но зачем же лезть в объектив? Мосье квартальный, ради Бога, мосье квартальный... Вот вам за труд... Ваше благородие, поощрите его зуботычиной... осади, осади назад!..

А в это время успевал двадцать раз взглянуть в фокус, усиленно вертел ручками для фильмы и платформы, отбивал ногой натиск толпы, отдавал приказания чумазому, заискивающе улыбался «их благородию».

Одним словом, фото-аргус стал кино-аргусом. Проявив и напечатав ленту, он носился с нею по Петроградским театровладельцам, пристраивал, убеждал, угрожал. Иногда появлялся в Москве — и прямо с Николаевского вокзала с ворохом лент мчался в Пате, в Гомон. Предлагал, навязывал, каялся, заискивал.

Но, когда давал рекламу или рассылал циркуляры, любил прихвастнуть, прилгнуть на три четверти, упомянуть об операторах из Лондона, Парижа, Буэнос-Айреса и Вашингтона, о каких-нибудь несуществующих машинах для съемки лунных пейзажей или о новом грандиознейшем деле с основным капиталом в пять миллиардов.
Любил пышность, помпу, бутафорщину, любит и теперь и, должно быть, умрет с этой любовью.

Деятельность Дранкова того времени и деятельность современного Дранкова — небо и земля, если, вообще, землю принято считать хуже неба.

Возьмите, например, такую заслугу Дранкова того времени: он первый дал на экране Льва Толстого.

Если не ошибаюсь, что это было в 1907 году. Лента готовилась ко дню восьмидесятилетия великого писателя. О моменте съемки мне рассказывал потом Н.Н. Гусев, секретарь Льва Николаевича.

И рассказывал с некоторым раздражением.

— Этот Дранков надоел нам смертельно. Как только какой-нибудь праздник, так он тут, как тут. Развязный и нахальный, черт знает до чего... На той неделе, представьте, явился с синематографом. Лев Николаевич болен, температура повышена, а ему, видите ли, нужно навертеть с него картину в двести метров. Прямо беда. Софья Андреевна из себя выходит, но Лев Николаевич уже узнал и велел выкатить кресло с ним на балкон. «Пусть их снимают... Это тот, шустрый?.. Дранков?..» Но этот тип не удовольствовался видом балкона. Повертев немного, он залебезил: «Лев Николаевич, ничего не выйдет... Лев Николаевич... Разрешите немножко к вам на балкончик, немножко... поставить аппарат». Ну, конечно, Лев Николаевич разрешил... И он, понимаете ли, мало того, что вертел, еще и вынуждал Льва Николаевича делать движения руками и ногами. «Поверните голову, пожалуйста, Лев Николаевич. Поднесите ручку к бородке, Лев Николаевич... к шапочке...» Просто беда, как нас мучают эти господа... Но машина, видимо, понравилась Льву Николаевичу; он с удовольствием рассматривал желтый конец ленты и удивлялся простоте этого большого открытия...

Так рассказывал об этом моменте Н. Н. Гусев. Для него это было лишь историей в надоевшими фотографиями. Для нас — это событие.

Разве когда-нибудь забудешь этот момент? В один из вечеров десять лет тому назад экран вспыхнул тем, что одно уже способно сделать его бессмертным, если бы он был не искусством, питающим народы, а лишь ничтожной забавой. Луч пронизал экран, и перед толпой в кресле появился любимый писатель. Улыбнулся своей удивительной ясной улыбкой, и маленькие голубые глаза слегка блеснули насмешкой и старческим добродушием.

Знаете ли вы, что толпа в кинематографах еще никогда так не безумствовала, никогда не рукоплескала так единодушно, с восторгом глядя на живую фотографию того, кто являлся нашим судьей и нашим оправданием? И в этих рукоплесканиях была лучшая награда, какую вы когда либо получали, г. Дранков. И эта картина, когда вас будет судить суд кино-истории, г. Дранков, положенная на одну чашку весов, перевесит всех «Сонек», каких вы изготовили в прошлом, изготовите в настоящем и будущем.

<...>

Пионеры русской кинематографии // Экран России. 1916. № 1. С. 6-8.; В. Д. Пионеры русской кинематографии // Экран России. 1916. № 2. С. 8-11.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera