<...>
Родичи В. И. Инкижинова — уроженца Бохана Усть-Ордынского Бурятского округа Иркутской области — живут теперь не только на его родине, но и в Улан-Удэ, Новосибирске и даже, оказывается, за границей — во Франции и США.
Нам известны, к сожалению, лишь отдельные штрихи и факты из биографии известного киноактера, наблюдения отдельный сторон его жизни и творчества.
Еще большее предстоит выяснить, разыскать, сделать достоянием широкой общественности. Верим, что еще откликнутся люди, знавшие В.И. Инкижинова, встречавшиеся и общавшиеся с ним. А пока нам хотелось бы попытаться раскрыть секрет феномена Валерия Инкижинова, и сделать это придется опять-таки через «призму» окружения актера, через его современников. Документальные материалы сохранили нам отрывочные сведения о нескольких сотнях лиц, с которыми общался Инкижинов в течение своей 78-летней жизни.
Под знаком Мейерхольда
В его театральную мастерскую Инкижинов пришел 20-летним юношей. Что привлекло выдающегося режиссера в молодом начинающем актере? Разумеется, большие творческие задатки. Уже тогда В. Инкижинов в совершенстве владел техникой движения и впоследствии сам помогал Мейерхольду в выработке упражнений по биомеханике.
«Инкижинов покорил всех нас, особенно Мейерхольда, своей виртуозной акробатической и пластической техникой. Гибкость и ловкость движений были у него сверхъестественные, напоминающие пластику тигра, — писала в своих воспоминаниях актриса А. Смирнова-Искандер. Возможно, именно тогда, с появлением в студии Инкижинова, и зародилась у Мейерхольда мысль о будущей биомеханике? Вместе с Инкижиновым они составляли различные виды упражнений, необходимых для его поведения на сцене».
Мейерхольд тепло отзывался о В. Инкижинове. Это видно из его письма Варваре и Ольге Сафоновым, отправленного в июне 1917 года: «Ставлю Сологуба „Навьи чары“. Художник у меня хороший: Татлин. Помощник тоже хороший: Инкижинов... Инкижинов — мой официальный помощник. Мы с ним всегда вместе. Вместе стряпали сценарий, вместе будем ставить».
В свою очередь в письме от 14 октября 1920 года Инкижинов пишет своему наставнику из Иркутска: «Так радостно и тревожно знать, что Вы, Всеволод Эмильевич, в Москве. Радостно, ибо Вы вернулись, все слухи о различных Ваших судьбах не оправданны. Вы вновь у двигателя театра. Тревожно за себя. Помните ли Вы меня, хотите ли помнить? Не зная этого, я не могу писать Вам больше...».
Вскоре после этого Инкижинову приходит приглашение от маэстро, и он возвращается в Москву, чтобы провести с В. Мейерхольдом почти десять лет. В. Инкижинов становится одним из заместителей главного режиссера в Театре имени Мейерхольда, преподает и одновременно учится в Государственных высших режиссерских мастерских (ГВЫРМ), где его сокурсником был С. Эйзенштейн. На занятиях по биомеханике, как вспоминал позднее ректор ГВЫРМ И. Аксенов, пара Эйзенштейн и Инкижинов была признана лучшей в нанесении и принятии удара ножом.
Студия на Бородинской, как и Александринский театр, где Мейерхольд был режиссером, стала местом творческого эксперимента великого мастера стремившегося к сочетанию трагического гротеска с традициями народного площадного зрелища. Авторитет студии, в которой занимался Инкижинов, был так высок, что при ней сформировалась почетная группа «содействующих», в число которых вошли Валерий Брюсов, Александр Скрябин, Михаил Кузьмин, а также Николай Гумилев и Александр Блок.
В. Инкижинов не только помогал Мейерхольду в качестве педагога и режиссера, но и участвовал в ряде его спектаклей, в частности, в знаменитом «Великодушном рогоносце», где играл с такими замечательными артистами, как Игорь Ильинский и Мария Бабанова.
В июне 1927 года Театр имени Мейерхольда, совершая гастрольную поездку по Сибири и Дальнему Востоку, побывал в Верхнеудинске и Иркутске. Работая у Мейерхольда, Инкижинов все более и более начинает интересоваться «новой формой театра» — кинематографом, посещает занятия учебной мастерской при Госкиношколе, открытой Л.В. Кулешовым, позднее ставшим известным советским кинорежиссером, педагогом и теоретиком кино. В воспоминаниях Инкижинова вышедших в послевоенные годы во Франции, об этом говорится так: «... Мы собрались у Кулешова... и занимались всем: кино, физкультурой, лекциями, готовкой. Каждый по очереди должен был выполнять домашние обязанности. Прекрасная жизнь! В одном углу Пудовкин разыгрывает пантомиму. В другом Эзенштейн делал монтажные оперы. Кулешов приходил и уходил, давал совет, исправлял ошибки...»
В 1925 году В. Инкижинов дебютировал как кинорежиссер, поставив фильм «Расплата», рассказывающий о вреде случайных связей. Снимать ту картину помогал ему его однокашник по Театру имени Мейерхольда Иван Пырьев.
В 1927 году Инкижинов снимает кинодраму «Вор», посвященную борьбе корейцев Дальнего Востока с местными богатеями и иностранными колонизаторами. Спустя два года им была снята картина «Комета», в которой Галина Кравченко сыграла главную женскую роль. Сюжет фильма был злободневным: мошенник мулла объявлял скорый конец света, которого, конечно, не наступало... Но, несмотря на ряд запоминающихся, выхваченных словно из жизни, сцен, эти картины не принесли особого успеха молодому режиссеру.
К Пудовкину
В это время Валерий получает от В. Пудовкина предложение сняться в главной роли Баира в задуманном им фильме «Потомок Чингисхана», сценарий которого в соавторстве с О. Бриком написал известный сибирский писатель И. Новокшонов, свои детские и юношеские годы проведший в Иркутске, в Забайкалье.
У Пудовкина за плечами уже были фильмы «Мать» и «Конец Санкт-Петербурга».
По мнению режиссера, Инкижинов более всех претендентов соответствовал реальному облику Баира — главного героя будущего фильма. Еще в Москве перед отъездом Пудовкин наметил основную линию поведения Баира. Он хотел, чтобы во всех эмоционально насыщенных сценах герой картины был сдержанным, чтобы в его жестах сквозили лаконизм и простота, и только в высших и наиболее напряженных моментах он должен был взрываться поступками, действиями, жестами.
В марте 1928 года съемочная группа во главе с В. Пудовкиным, оператором А. Головней и В. Инкижиновым, который одновременно являлся сорежиссером картины, приехала в Бурятию. Валерий Инкижинов создал запоминающийся образ монгола Баира — бедного арата и охотника, которого интервенты сначала обокрали, потом приказали расстрелять, а затем недобитого, полуживого вылечили, вернули к жизни, чтобы использовать в качестве «потомка Чингисхана» в своих корыстных целях. Но мужественный юноша спутал все карты своих врагов: он вырывается на волю, чтобы продолжить борьбу за освобождение родины.
Пудовкин высоко оценивал игру Инкижинова. Вскоре после начала съемок фильма в своей статье «Потомок Чингисхана» он писал: «...Главную роль — партизана — играет Инкижинов, обладающий блестящими физическими данными в плане биомеханики. Кроме того, он сейчас обучается скачке на необъезженных лошадях в кавалерийском полку». Выступая же в 1929 году перед киноработниками Москвы, В. Пудовкин вспоминал: «...B „Чингисхане“ есть сцена, когда умирает партизан. Там сидит монгол (Инкижинов), и после того, как тот умер, — он поворачивается... Для меня это была потрясающая вещь! Инкижинов это сделал так, как никто и подумать не мог. Он просто убил меня каким-то богатством выражения...»
Сам Валерий Инкижинов так писал в «Советском экране» в 1928 году: «Баир — герой; через него показываются большие события, происходящие в целом народе. Надо играть так, чтобы быть монголом с большой буквы и меньше всего казаться актером... Важным требованием режиссера было „влезание“ в монгольскую кожу... Я наблюдал, толкался среди сородичей, кое-что пробовал перед зеркалом и пришел к выводу, что намеченное Пудовкиным было с правильной основой».
После огромного успеха в «Потомке Чингисхана» творческая удача продолжает сопутствовать Инкижинову. Он получает приглашение от Кулешова на эпизодическую и в то же время интересную роль «прожигателя жизни» в фильме «Веселая канарейка» (1929 г.). Он продолжает преподавать в киностудии, полностью восприняв кулешовскую методику, и одновременно работает в Госцирке. Пробует и сам снимать фильмы.
Однако тучи уже сгущались. Последний из трех фильмов, снятых В. Инкижиновым, «Комета», вышел на экраны в 1930 году и вскоре после премьеры был запрещен. А ведь в картине роль Саввы играл один из ведущих актеров МХАТа, будущий народный артист СССР М.М. Яншин.
Последнее упоминание о В. Инкижинове появилось в советской газете «Кино» в ноябре 1929 года: «Режиссер В. Инкижинов закончил постановку картины „Комета“ и выехал в месячный отпуск в Париж, где он познакомится с работой по звуковому кино». Он уехал и не вернулся.
Невозвращенец
Причин невозвращения называли много. В их числе — разногласия с рядом деятелей советского кинематографа, проводивших усиленную «идеологизацию» киноискусства, а также противоречия в мировоззрении, усилившиеся у Инкижинова в период идейного разгрома «новой оппозиции», выступавшей против сталинской модели форсированного построения социализма в СССР. Итак, с одной стороны, страх перед репрессиями, обрушившимися на деятелей искусства и кино в те годы, с другой — выгодные контракты и предложения, посыпавшиеся от западных продюсеров.
Несмотря на огромный успех фильма «Потомок Чингисхана», завеса молчания опустилась на исполнителя главной роли. Ни малейшего упоминания о нем и его творчестве нельзя было отыскать ни в двухтомном кинословаре, изданном в 1970 году под редакцией С. Юткевича, ни в других солидных научных изданиях.
Свою версию «побега» Инкижинова выдвигала кинозвезда экрана 20-х годов Галина Кравченко, снимавшаяся у него в главной роли в фильме «Комета» «Как режиссер Инкижинов был профессионален и ловок. Однако его режиссерские работы лишены жизненности, оторваны от того, чем жил народ. Поэтому критика его фильмов, бесспорно, справедливая. Человек он был болезненно самолюбивый и в большей степени самовлюбленный. В нем удивительно сочеталась Европа с восточной экзотикой. Преувеличенное мнение о своих неоцененных, как он считал, способностях привело Инкижинова в 1930 году в лагерь эмигрантов. Мы знаем по прессе, что за границей он ничего выдающегося так и не сделал...».
Между тем вклад В. Инкижинова в отечественное и мировое киноискусство не ограничивался лишь исполнением главной роли в знаменитой картине В. Пудовкина. За границей наш земляк выступал как киноактер, продюсер и, очевидно, как кинопромышленник. Его творчество здесь было продолжительным и плодотворным: он участвовал в съемках нескольких десятков фильмов.
На Западе по достоинству оценили талант замечательного киноактера. В 1933 году Инкижинов снялся в одной из главных ролей в фильме «Голова человека» известного французского кинорежиссера Жюльена Дювивье, прославившегося у нас в России фильмом «Большой вальс».
У знаменитого немецкого режиссера Г. Пабста, известность которому в 1925 году принес остросоциальный фильм «Безрадостный переулок», Инкижинов снимался вместе с Гретой Гарбо.
До начала второй мировой войны В. Инкижинов успел снять в 1934 году фильм «Тайфун» («Акт полицейского») и одновременно сам снялся в нескольких фильмах («Деревня во время красной бури», 1935; «Четверо из Санта-Круса», 1936, Германия; «Мишель Строгов», 1936, Франция).
В годы фашистской диктатуры в Германии и после оккупации немцами Франции актер, судя по последним данным, покинув на время Европу, снимался в США, в Голливуде. Подробности его творческой деятельности в американском, французском, австрийском и итальянском кинематографе, к сожалению, пока нам малоизвестны. Но перерыв между последним фильмом с его участием, снятым в 1936 году во Франции, и детективом «Дочь Мата Хари» (1954, Германия), в котором он сыграл одну из главных ролей, говорит сам за себя. Имя Инкижинова в титрах фашистских «боевиков» в годы войны не появлялось.
Так или иначе, вплоть до конца 60-х годов В. Инкижинов много и небезуспешно снимался у таких именитых кинорежиссеров, как К. Вейдт, Р. Вине, Ф. Ланг, Кристиан-Жак, а также у режиссеров — выходцев из России — Ф. Оцепа, В. Туржанского, В. Стрижевского. По данным немецкого федерального фильм-архива, находящегося в городе Кобленц (его филиал — в Берлине), Инкижинов сыграл в 10 — 15 немецких кинофильмах.
Племянница писателя А.П. Чехова Вера Чехова, живущая в Берлине, связь с которой нами установлена недавно, оказывается, играла вместе с Инкижиновым в немецком фильме «Сталинградский врач» (1956). Немецкий режиссер Ф. Ланг, известный по фильмам «Ярость» и «Палачи тоже умирают», в 1958 году снимал В. Инкижинова в многосерийном фильме «Индийская гробница», оператором которого, кстати, был сам Рихард Ангет — один из первоклассных мастеров Западной Европы.
Высоко оценивал игру Валерия Инкижинова и французкий кинорежиссер Кристиан-Жак. Не случайно автор монографии «Всемирная история кино» французский академик Жорж Садуль назвал имя Валерия Инкижинова в числе выдающихся кинодеятелей планеты.
Умер он в 1973 году вдали от Родины, страдая ностальгией.
Теперь в Бурятии имя знаменитого земляка возвращают из небытия. Создан общественный фонд его имени, который готовит к печати воспоминания о В. Инкижинове, проводились вечера его памяти к 100-летию кинематографа. Ведь именно здесь, а не в Калифорнии будет вечно мчаться наперекор судьбе его бесстрашный Баир...
Голубев Е. Маэстро из Бохана // Культура. 1996. 16 марта. C. 9.