Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Не снимать про плохое
Виктор Косаковский о съемках «Антиподов»

Как вы подбирали антиподов?

Лет десять назад я попал в один пустынный уголок Южной Америки. Сумерки, тишина, рыбак на мостике, леска уходит в неподвижную воду. Я мысленно продлил леску до центра Земли и задумался — куда она выйдет в другом полушарии? В Буэнос-Айресе купил географический атлас. На «том конце» оказался Шанхай, самый шумный город мира. Мой сын, начинающий китаист, полетел туда и нашел по координатам нужное место. Там стояла женщина и продавала рыбу. Представляете?!

Выяснилось, что мест-антиподов довольно мало. Россия, например, целиком попадает на океан, захватывая лишь маленький кусочек Южной Америки — в районе мыса Горн. Ему соответствуют окрестности Байкала. Так и сложились пары: Аргентина — Китай, Россия — Чили, Гавайи — Ботсвана, Новая Зеландия — Испания. Хотел поснимать на острове Пасхи, наиболее удаленном от континентов. Его антипод — на границе Индии и Пакистана. Но для этого требовалось больше денег, да и стройность замысла терялась: четыре пары, как четыре части света... Забраковал я и мелкие острова на экваторе, слишком уж они одинаковы. В мире много совпадений. Суровая природа в России была колоссально похожа на чилийскую, пришлось даже корректировать цвет, чтобы не создавать путаницы.

«Да здравствуют антиподы!». Реж. Виктор Косаковский. 2011

Некоторые совпадения могут показаться придуманными.

И везде меня зрители об этом спрашивают. Так сложилось само собой. Скажем, в Ботсване я изначально снимал местных жителей, негритянку. Но в деревушку начали заходить животные. В кадре возник слон, я зачем-то снял его кожу. А затем на Гавайях такую же фактуру, цвет и рисунок — у застывшей лавы. Вот и антиподы...

В Новой Зеландии тоже намеревался снимать людей, но случайно застал момент, когда на берег выбросился кит. Редкое событие. Я не мог не схватиться за камеру. По закону касаться кита могут лишь коренные жители, маори. Они обязаны его похоронить. Маори нашлось всего пятеро. Не справились, позвали белых. Картина эпическая: бескрайний океан, огромное животное — и люди-букашки пять дней пытаются сдвинуть кита. Моя ассистентка побывала в месте-антиподе близ Мадрида и отчиталась: «Ничего особенного, какие-то камни». Слава Богу, я ей не поверил. Мы, русские, не умеем работать с другими людьми, стремимся все контролировать. Приезжаю — а там длинный камень, похожий на кита.

Герои фильма, реальные люди, — они будто с вами заодно! Фильм «прошит» абсолютно литературными диалогами братьев-аргентинцев.

(смеется) Тексты им я не писал. Понимаете, тут тонкости ремесла. В каждом месте мы проводили по две недели. За этот срок люди к вам привыкают, начинают о вас думать. Аргентинцы наблюдали вокруг своего домика парней с камерами, кранами, штативами и воздушными шарами. Они знали, что я буду снимать Шанхай, расположенный на обратной стороне планеты. Неудивительно, что однажды они заговорили про китайцев. Мы не искали людей специально, но, как известно, чем дальше от столицы — тем больше вероятность встретить хорошего, необыкновенного человека. Никто не объяснял героям, как вести себя в кадре. Просто и в документальном кино вы выглядите иначе, чем в жизни. В Чили, пока я снимал эпизод для «Антиподов», сделали картину обо мне. Посмотрел — не я! Не я бегаю и вот так машу руками! Человек меняется в зависимости от того, кто его собеседник, кто на него смотрит, какой режиссер снимает. Полистайте альбом со своими фотографиями. Везде ваши лица отличаются, одно вам по душе, другое нет. И если вы себе на снимке нравитесь — вспомните, кто его сделал. Если раздражаете — подумайте, почему же не вышел у вас контакт с тем фотографом...

На какие ухищрения приходилось идти, чтобы близко снять диких животных?

Ко льву я подходил с камерой сам. Когда все кончилось, подумал: странно, что не было ни секунды страха, что между нами возникло доверие. Может, лев знал, что я вегетарианец? Шутка, конечно, но — вот так было. Прежде чем снять его на водопое, я две недели с дерева наблюдал в бинокль зверей у озера. Львы всегда пили в одном месте, с разницей в пару метров. Там мы и поставили под водой на рельсы железный ящик со стеклянной крышкой. Камера была внутри, с помощью пульта управления ее можно было чуть передвинуть. Лев не подвел. Зверь лакает, и зритель видит его в «лицо».

Очень интересно было снимать полет кондора. Птица исполинская, размах крыльев — четыре метра. Меня от этого размаха чуть не сдуло в пропасть вместе с камерой. Чтобы запечатлеть, как падальщик кружится над жертвой, обычно убивают какое-нибудь животное, кладут на виду и ждут. Я убивать не хотел и не придумал ничего лучше, чем поручить роль приманки 20-летнему сыну. Десять дней он приходил и неподвижно сидел на снегу в одном и том же месте, чтобы птицы привыкли. В день съемок явился затемно и лег — как бы умер. Птицы взмыли километра на два вверх и закружились, спускаясь. А я снимал. Когда кондору оставалась до земли пара метров, парень закричал в радиомикрофон: «Я же твой сын!» А я вроде как утешил: «Съесть он тебя не съест, зато ты этот миг никогда не забудешь». Вы заметили, что в полете кондор — как машина, а когда садится на скалу, становится похож на домашнюю курицу? В этом вся прелесть. Самое сложное — не столько держать птицу в кадре три минуты, сколько остановиться вместе с ней при таком длинном фокусном расстоянии объектива. В поисках ассистента, который бы сфокусировал камеру на летящей птице, я проводил в Европе конкурс. Отобрал одного из двухсот человек.

Сцены на Байкале такая печальная музыка сопровождает.

Он потрясающий, таинственный. Это одно из немногих мест в России, которыми сегодня можно гордиться. Его не постичь. Для последнего кадра в фильме, где девушка встает на руки, я долго искал круглый холм, без деревьев и камней, передающий ощущение, что Земля — шар. Наконец нашел. На вершине мешала пирамида из камней. Но вдруг ее шаманы сложили? Местный житель успокоил — это, мол, туристы. Мы столкнули несколько сотен камней со склона, сняли нужный кадр, счастливые сели в машину... И тут ассистент побелел, как экран, и пролепетал: «Я по ошибке удалил весь материал о России». Сам не понимаю, как не убил его, не ударил, не уволил, не обругал... Наверное, говорю, надо собрать камни. Мы до пяти утра складывали их обратно. Вернулись в Иркутск, позвонили специалисту в Канаду. Тот прислал специальную программу, и стертый материал удалось восстановить.

Как фильм повлиял на вас самого?

Очень сильно. Помню, летел над Африкой. Сухой сезон, сплошной песок, полумертвые деревья. И к луже, когда-то бывшей озером, тянулись издалека стада животных. Львы и антилопы стояли рядом и ждали, пока напьются слоны. Невероятное уважение друг к другу в ужасных условиях. Потом в Чили пастух здоровался утром с овцами, звал их по именам... Потом в России девочка разговаривала с гусями и признавалась, что в следующей жизни хочет стать водой. Потом в Испании я несколько дней смотрел на гусеницу на камне, похожем на кита, — ждал, когда она превратится в бабочку. А потом бабочка два дня никак не взлетала...

Словом, я понял, что человек на Земле — житель важный, но не самый главный. Что валун, который лежит без движения тысячи лет, тоже может претендовать на главенство. Мне показалось, что мы завышаем свое значение. Когда поездишь по миру, видишь, что человек как идея — прекрасен. Гениально сотворен. Но это когда он один. А вместе мы вечно что-то придумываем... неправильное. Помните: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки»? И все же встречаются те, кто очень близок к той самой идее человека.

«Да здравствуют антиподы!». Реж. Виктор Косаковский. 2011

Так что я уже не хочу снимать «про плохое». У меня было несколько картин, где прекрасное и уродливое показано в их слиянии. А теперь я стараюсь уродливое не замечать. Не хочу. <...>

Чувствуете ли вы ответственность за то, чтобы запечатлеть ту или иную уходящую натуру?

Именно поэтому, например, в «Антиподах» явно перегружен китайский эпизод. Я не смог сильнее «обрезать» материал — весь тот район Шанхая готовились снести, и я обязан был его оставить для истории. И на Гавайях мы снимали местность, поглощаемую лавой: был городишко, вулкан его за 20 лет извержения постепенно уничтожил, к нашему приезду сохранился один жилой дом. Причем пару лет все было спокойно, а тут внезапно «поплыла» огненная масса. Было так красиво, что я крикнул команде: «Убегайте!» — и снимал, пока не начали тлеть ботинки. Наш герой потерял собаку, но она позже вернулась с обожженными лапами. А вот его дом исчез через неделю после премьеры фильма в Венеции. Была еще семья, которая поселилась в фургончике посреди серой пустыни — там, где прежнее жилище «съела» лава. Но вулкан разбушевался, и людей эвакуировали на материк.

Взгляд на жизнь вверх тормашками (с Виктором Косаковским беседовала Татьяна Ткачева) // Российская газета. 22.03.2013

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera