Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
От Триеста до Милана 418 километров. Достаточно, чтобы поссориться.
В Триесте был конец января. Дул сильный ветер с моря. С горы летели мусорные баки, бочки с искусственными ёлками, только уворачивайся.
В соседней Венеции ждали карнавала и наводнения. На площади Сан-Марко люди в туфлях и ботинках завидовали тем, кто в галошах.
А мы уезжали.
Кинофестиваль в Триесте закончился, и итальянский водитель вёз нас в большой итальянский город Милан, откуда летали самолёты.
Нас, улетающих, в машине было четверо.
Хороший режиссёр с Урала, чью фамилию я вам не назову, потому что он был пьян и зол, и очень не любил в данный момент всё итальянское.
Виктор Косаковский — ну, вы знаете. У него в Триесте была ретроспектива, зал набит до отказа, я тоже вместе со всеми смотрела уже который раз его «Среду», про тех, кто родился в Ленинграде 19 июля 1961 года. Любимое кино.
Лёша Косаковский, сын Вити, семнадцати лет. Мальчик, от которого Виктор два первых года его жизни скрывал зеркала, чтобы снять сына в тот момент, когда он впервые увидит своё отражение и мир для него перевернётся. Тогда кино не случилось: родственники не выдержали эксперимента, показали ребёнку зеркало, когда рядом не было человека с камерой.
Помню вопрос покойного Разбаша в программе «Час пик»: «Виктор, вы нормальный человек?». И он ответил что-то вроде того: «если бы я был нормальным, то был бы воспитателем детского сада, или доктором или священником, искусство рождается в тот момент, когда ты не знаешь, не понимаешь, что происходит...».
Спустя много лет Виктор всё же снимет это кино, и перед зеркалом будет стоять второй его сын, маленький Святослав. Неснятый же Лёша каждую минуту открывал для себя мир китайского языка. Учил иероглифы. Вот так ходил по улицам Триеста и бормотал по-китайски.
Четвёртой в машине была я. Мой первый игровой фильм «Время жатвы» получил на фестивале главный приз. Витя поздравил, сказал: «Мне фильм понравился. Я боялся, что не понравится. Нам трудно было бы разговаривать. Но мне понравилось. Правда».
Мы уже отъехали от Триеста километров на сто. За окном были скудные итальянские пейзажи, небогатые домики стояли на пыльной обочине дороги — такая итальянская «среда».
И тут мы поссорились.
Атмосфера в машине и без нас уже была напряжённой.
Режиссёр с Урала был обижен неприступностью женской половины Триеста, и гневно осуждал итальянский народ за фашизм и Муссолини.
Итальянский водитель не понимал, за что сердится на него этот русский, и робко прижимался к рулю.
Косаковский сказал: «Ты сняла фильм про меня. Меня тоже унизили. Выгнали со студии, когда я только-только начал снимать. Мне пришлось ездить курьером в почтовом вагоне. Мир рухнул для меня».
Мне бы промолчать. В конце концов, самое важное в кино — это эмпатия. Нас так учили. Если зритель смог поставить себя на место героя, то ты всё сделал правильно в своём кино. А если он ещё и катарсис испытал, то это точно победа. А тут такой зритель!
Водитель включил радио. В машине громко и победно зазвучала какая-то местная попса.
Я заорала, перекрикивая сладкоголосого певца. Смысл моего ора сводился к тому, что художник — не жертва. Никогда не жертва. Даже тогда, когда он везёт почту вместо того, чтобы снимать своё гениальное кино.
— Я за это бездарно потраченное время мог бы кино снять, — кричал Косаковский.
— Да тебе просто подарили этот кусок жизни, который ты сам никогда бы не прожил, подумаешь, драма, — кричала я.
— Так про что же тогда ты сняла кино?
Я не успела ответить на этот вопрос.
В этот момент уральский режиссёр громко произнёс: «Суки!»
Мы испуганно затихли.
«Итальянцы — суки!» — уточнил режиссёр, кивая на разливавшийся соловьём приёмник, — «Слушают эту гадость, когда у них есть Доницетти».
Водитель немного оживился, услышав знакомое имя.
«Любовный напиток», Ария Неморино, — неожиданно объявил уральский режиссёр и запел.
Это было отважное пение. Когда главное — процесс, а не результат.
Совсем униженный русским темпераментом, водитель даже не попытался выключить радио, и теперь они звучали вместе: неизвестный итальянский певец и русский режиссёр с Урала.
Окна в машине были открыты.
Италия в принудительном порядке слушала Доницетти.
Лёша тихо повторял про себя китайские слова.
Витя, Витя Косаковский! Я зачем всё это пишу? Затем, что сегодня 19 июля, твой день рождения. И я хочу тебя поздравить. Потому что очень ценю и люблю. Витя, мы тогда не договорили. Я по-прежнему думаю, что художник не может быть жертвой. Потому что всё, что с нами происходит, это наша среда. Про неё мы и снимаем кино. А жертва — существо беспомощное, невидящее, неслышащее, неспособное замечать неповторимое. «В принципе, документальное кино — это то, что неповторимо». Твои слова.
С днём рождения тебя, с юбилеем даже. Вспомни Триест. Арию Неморино.
Разбежкина М. От Триеста до Милана // Сеанс. 19.07.2011