Из интервью 2002 года

Н.Баландина. На мой взгляд, ваше содружество с Микаэлом Таривердиевым — уникальное явление в истории не только отечественного, но и мирового кино. Это идеальный союз кинорежиссера и кинокомпозитора. В ваших фильмах музыка и изображение так глубоко и тесно связаны, что кажется: одному трудно существовать без другого. Как будто музыка Таривердиева — голос пространства, попавшего в кадр.

М.Калик. Я согласен, мы в чем-то главном совпали. Никто не мог так точно понять и почувствовать и, самое главное, услышать. Он мне всегда повторял, когда мы с ним начинали работать: «Ты говори, говори». И я рассказывал, как я вижу сцену, а иногда просто о своих впечатлениях, воспоминаниях, но как-то связанных с данной темой. А Микаэл начинал импровизировать. Когда мы работали над фильмом «Человек идет за солнцем», Микаэл так сыграл главную тему, что мы не смогли потом повторить. Сцена: девочка с шариками.

Я задавал ритм, говорил: «Вот она идет, идет, идет, а за ней мальчик, мальчик, он смотрит на шарики, а за ним дядя, дядя, он смотрит на ножки». Микаэл сразу начал играть: «рам пам пам пам... папара пара пара пам пам пам пам». Потом мы хотели записать начисто, но в итоге оставили этот первый вариант.

А как мы втроем работали с Владимиром Высоцким в «Последнем жулике»! Тот тоже сразу сочинял, только он пробовал: так? так? А я все время разговаривал с ними. Помню, как Губенко, который играл героя в нашем фильме, привел Высоцкого ко мне в квартиру. Тот сразу спросил: «Гитара есть?» «Вот гитара сына». Он сразу понимал, что нужно, прямо на ходу вставлял слова, сочинял зонги. Высоцкий очень хорошо умел сплавлять иронию и «серьез». Смешение жанров — ведь это самое трудное, не у всех это выходит. Особенно сильным получился финал в «Последнем жулике», фактически это пародия на «кодекс строителей коммунизма». И вот этого уже перенести начальство не могло. Все вырезали, а я ничего не мог сделать, потому что был только художественным руководителем. <...>

Н.Баландина. В фильме «Человек идет за солнцем» вы поставили задачу отсечь все, что мешает восприятию пластического языка? Ведь там два главных элемента — ритм и пластика кадра.

М.Калик. Это я и любил — когда не сюжет определяет, а внутренняя тема, ее развитие. Фильм не зависит от сюжета. Сюжет является только шампуром, на который нанизываются мысли, образы... Еще я очень люблю монтировать фильм.

Я всегда монтировал с учетом музыки. Конечно, не каждый раз музыкальный смысл и изобразительный (или фраза) должны совпадать, но обязательно тесно взаимодействовать... К сожалению, многие режиссеры этого не понимают: используя музыку в качестве иллюстрации, они просто подкладывают ее под изображение.

Н.Баландина. Откуда появилась эта необычная песня «У тебя такие глаза...» в фильме «Человек идет за солнцем»? Почему вы ее включили в фильм, ведь она никак не связана с сюжетом?

М.Калик. Микаэл нашел урбанистические стихи Семена Кирсанова и написал музыку. Эта песня работала на атмосферу эпизода «Сон мальчика». Ребенок видит искусственное солнце, потом в кадре — фантастическая ночь, огни машин в темноте, город... Это переход от яви ко сну. А сон в финальном эпизоде мы снимали на улице Росси: заход огромного солнца, которое мы сделали из светоотражающих пленок. Полили мостовую сначала, чтобы она тоже отражала. Это место только ленинградцы могли узнать, да и то не все.

Такую же странную песню — «Не отнимайте у женщин сигареты» — мы хотели вставить в фильм «Любить», но она не вместилась в структуру. Тяжеловато. Там и так много смысловых слоев. Поэтому мы слова убрали, а музыку оставили.

Михаил Калик. Другое ощущение жизни. Интервью Н. Баландиной. //Искусство кино. 2002. № 11.