При жизни Орловой вопрос о ее возрасте считался бестактностью, независимо от того, кто его задавал — поклонник или недоброжелатель. Она обижалась, но отвечала. Когда как... Зрителям на встречах: «Сколько дадите, столько и есть». Когда ей перевалило за 60, пользовалась словами одной из своих немолодых сценических героинь: «Запомните: мне 37, и всегда будет 37, и никогда — днем больше».
37 ей было, когда по стране разлилась «Волга-Волга». Так случилось, что те роковые для страны 30-е годы стали для нее самыми триумфальными. Столетие Орловой случилось на днях. И в основном по телевизору. Были показаны все ее звездные фильмы: от «Веселых ребят» (1934) до «Весны» (1947). Парадом-але прошли ее солнечные героини — домработница Анюта, циркачка Марион Диксон, письмоносица Дуня Петрова ткачиха Таня Морозова, опереточная актриса Шатрова и ученая-ядерщица Никитина. Все танцуют, поют, бьют степ, маршируют, ставят рекорды... Все талантливы от природы, летают от счастья... Они с Небом и Солнцем на ты. Им нет преград ни в море, ни на суше.
Как сказано в «Волге-Волге», она и так может — идет вприсядку. И так может — отплясывает лезгинку. А еще так — на жерле цирковой пушки отбивает чечетку. А еще может спеть, как оперная певица. А еще...
Новостные программы федеральных каналов включили по сюжету об Орловой, где были сказаны принятые в подобных случаях дежурные слова о таланте и красоте актрисы, о ее замечательных человеческих свойствах, о ее мажорном искусстве и т. д. Что-то теплое и пафосное сказали те, кто с ней так или иначе соприкоснулся на съемочной площадке или на сцене. Очень хорошо говорила об Орловой Татьяна Окуневская, почти что ее сверстница — она родилась десятью годами раньше, но дебютировала в том же году, что и Орлова, — в 1934. Кто-то нашу любимицу поставил рядом с Марлен Дитрих, а кто-то — с Гретой Гарбо. Всуе вспомнили и Мэрилин Монро... Телеканал ОРТ откликнулся программой «Серебряный шар», где автор и ведущий Виталий Вульф, в частности, не обошел вниманием роли товарища Сталина в творческой биографии актрисы.
И как-то так само собой обернулось, что за пределами пяти показанных александровских картин актрисы Орловой не существует.
Хотя в действительности это не так. У нее не столь впечатляющий список ролей, но все-таки... Приведем его, хотя бы ради объективности. Это «Любовь Алены» (1934), «Петербургская ночь» (1936), «Ошибка инженера Кочина» (1939), «Дело Артамоновых» (1941), «Одна семья», «Встреча на Эльбе» (1949), «Мусоргский» (1950) «Композитор Глинка» (1952), «Русский сувенир» (1960),
«Скворец и Лира» (1973). А были еще и роли в театре, на сцене Моссовета. Но это все роли как роли. Профессионально сыгранные — и только. Сами по себе они ничего особенного не представляют.
А если представляют, то сугубо архивный интерес. Ужель та самая Орлова... Так на нее смотрели в спектаклях. Так о ней говорили во время ее многочисленных эстрадных выступлений. Точно так же сегодня смотрятся и роли в перечисленных лентах — как тени лучезарной Стрелки. Потому их и не показали на юбилей. Они — своего рода семейный альбом, страницы которого листают для друзей и специалистов — она и такой была, и вот такой, и, вот еще какой. Специалисты и друзья дивятся: неужели? Да, конечно, да-да, несомненно! Но образ эмблематичной Орловой, той, которой 37 лет и ни днем больше, никуда не исчезает и ничем не может быть уже заслонен.
Ее вокальные и хореографические таланты были тоже не выдающимися, о чем она, судя по всему, догадываюсь. Примечательно, что, как свидетельствует, ее биограф Марк Кушниров в книге «Светлый путь или Чарли и Спенсер», актриса не рискнула ни разу записать любимые народом песни. Нет ни одной пластинки. Она боялась отделить свой голос от своего визуального образа, от того ореола, в котором триумфально шествовала по экрану.
...Столетие такая дата, которая позволяет говорить о юбиляре без обиняков. Можно не скрывать возраста. И можно честно признать, что любимая миллионами в продолжении многих десятилетий актриса не была великой актрисой. А если мы и сегодня продолжаем ее боготворить, то делаем это по какой-то иной причине и на других основаниях.
Артистическая карьера ее была предопределена в детстве, которое оказалось счастливым. Спасибо за него она могла сказать только своим папе и маме. Мама из незахудалого дворянского рода. Папа — инженер. Все — и папа с мамой, и старшая сестра — отличались склонностью к музицированию. Дочь Любочку готовили к поступлению в консерваторию. В восьмилетнем возрасте девочке довелось увидеть Льва Толстого — в архиве актрисы сохранился экземпляр «Кавказского пленника» с дарственной надписью великого старца. В десятилетнем возрасте она познакомилась с Шаляпиным и играла перед ним в детском оперном спектакле, чему свидетельством стали подаренная фотография с напутственным автографом «Дети в школу собирайтесь! Петушок пропел давно».
Обо всем этом актриса впоследствии не просто не любила вспоминать, но категорически, наотрез отказывалась это делать. Те автографы и иные знаки внимания великих мира сего, кои иные артисты непременно демонстрировали бы при каждом удобном случае, составляли предмет личной, семейной тайны Любови Орловой. И осмелюсь предположить, что дело здесь не в личной скромности человека. Тут что-то другое.
Понятно, что в 30-х годах никто из преуспевших граждан республики Советов не осмеливался ворошить свое прошлое, особенно в тех случаях, когда оно не было на сто процентов пролетарским. У Орловой же оно было на сто процентов непролетарским. Но отчего она уже много позже заказывала себе любые публичные оглядки? Притом, столь лестные для нее. Как свидетельствует опять же Марк Кушниров, Любовь Петровна отказала дочери Шаляпина и своей детской подружке Ирине Федоровне выступить с воспоминаниями на юбилейных торжествах великого артиста, чем ее сильно обидела. Дело, видимо, не в особо сложных отношениях с прошлым. Похоже,
для нее было неприемлемо Время как реальность, как форма существования материи. Всякие напоминания о том, что все течет и изменяется, что и она, Орлова, перемещается по реке времени, были для нее невыносимы. Она поставила ограничитель своего возраста не только после, но и до 37. Ни днем больше, но и ни днем меньше. Только так, по крайней мере, психологически можно почувствовать себя неподвластной Хроносу.
С актерами кино такое бывает. И в первую очередь с актрисами. Еще более гротескный случай — биография Греты Гарбо. Тоже почти ровесница Орловой. Ей сто лет будет в 2005 году. Пик ее популярности пришелся также на 30-е годы. А с 1941 года, когда ей исполнилось всего лишь 36, решительно оборвала кинокарьеру; отказывалась от любых предложений, не давала интервью и не позволяла себя снимать фоторепортерам. Она себя погребла и замуровала в том образе, который воплотила в фильмах «Дама с камелиями», «Королева Христина». Это не комплекс Дориана Грея, чудом выскочившего из временного потока. Это драма человека, ставшего при жизни мифом. Или его частью. Тут уже актерский дар и актерское призвание — дело второстепенное. Причем, настолько, что им можно и пренебречь.
Судя по всему, нечто подобное приключилось и с Любовью Орловой, тоже оказавшейся заложницей мифа. Правда, совершенно особенного.
**
Примечательной чертой всякого мифомира является отмена Времени. Зевс стал богом богов, когда поглотил Хроноса. На Олимпе все боги рождаются взрослыми, и все навеки привязаны к своему возрасту. Зевс — мужчина в летах. Аполлон — вечный юноша. Афродите вот уже которое тысячелетие 37 — ни днем больше, но и ни днем меньше.
Нашим Олимпом в 30-е годы стал Кремль. Зевс-Сталин отменил историю. И отрезок времени с 30-х годов по 50-е можно считать не историческим, а мифологическим.
В 20-е годы у нас господствовала идеократия. На смену ей пришла мифократия. Это означало, что огромная страна на необозримых просторах провалилась и иррациональную яму, вследствие чего сознание подменило бытие. Нищета и голод не были аргументами в споре с режимом. Они как бы и не были. А были мечты, энтузиазм, лозунги, постулаты. Фразы, песни, марши, кинокадры, — все это было более вещественной материей, нежели вещество
еды, черепица крыши, ситец одежды.
Человек мог трястись от страха перед властью и верить душой в слова Тани Морозовой: «...Я другой страны такой не знаю, где так вольно дышит человек». Светлый путь, изображенный на экране, убеждал больше, нежели дороги, ведущие в ГУЛАГ.
Главным мифотворцем был, разумеется, Сталин. Отстроенное им мифоздание представляло собой довольно стройную конструкцию, отчасти напоминающую ту, что была выстрадана древними греками. Бессмертные в Кремле. Низверженные боги — в Тартаре, то есть в подвалах Лубянки. Смертные не в счет. Герои — наперечет. Далее сочиняются мифы. Во-первых, о богах, то есть
о вождях. Во-вторых, о всемирно-исторических явлениях — о революции, гражданской войне. Несколько позже — об Отечественной. В-третьих, о силовых институтах — о Красной Армии, о светлом ЧК. В-четвертых, о враге — о белых, басмачах, троцкистах, Антанте и т. д. Ну, а далее о том, как представители различных классов шли в революцию и оставались в ней.
С помощью мифа решались все идеологические задачи. А самая главная из них — легитимизация в народном сознании, точнее в массовом подсознании, советского мироустройства, советского мироощущения.
Для это сочинялись мифы о простом советском человеке. Сталин выказывал в них заинтересованность ничуть не меньшую, чем в мифе о себе. Первым парнем в городе был Николай Крючков. Девушку из колхозной деревни олицетворяла Марина Ладынина. А девушка из нашего города — это, конечно, Любовь Орлова. Колхозная и городская невесты, можно сказать, взявшись за руки, прошли насквозь 30-е и 40-е годы.
Все сюжеты тех фильмов с Орловой демонстрируют сказочное превращение ее героини. Из домработницы — либо в джазовую звезду, либо в Героя Социалистического Труда.
Метаморфоза — это, как указывают специалисты по поэтике мифа, единственная форма развития внутри мифа. Там невозможно эволюционное развитие, становление, взросление, осознание. Там возможен только скачок, возможна трансформация одного положения в другое. Александровские ранние фильмы проигрывают эту коллизию на разные лады. «Весна» любопытным образом итожит миф о новом мире. Мы оказываемся в мире двойников. Ученая похожа на опереточную актрису. Опереточная актриса может сойти за ученую. По студии бегает несколько Гоголей — одного не отличишь от другого. Выдуманный мир подобен реальному. Все поддается удвоению, в том числе и действительность. В том числе и Солнце. Сознание окончательно победило бытие.
Окунувшись в такой миф, нелегко адаптироваться к реальности. Это мы знаем по своей истории. Нельзя сказать, что сама Орлова не попыталась отряхнуть прах рухнувшего мифа, попробовать вернуться в реку времени. Попыталась. Результатом стал фильм «Скворец и Лира». Ей там явно более 37. Сюжет, впрочем, пытается оправдать возраст: героиня попала в катастрофу, ее лицо было изуродовано и после нескольких пластических операций приведено в приемлемый вид.
Картина не была выпущена в прокат по личному и категорическому требованию актрисы.
А миф под названием «Любовь Орлова» жив по сию пору. Мифы, надо признать, живут дольше художественных произведений.
Богомолов Ю. Заложники: Любовь Орлова: рецепт ее вечной молодости. — В кн. Богомолов. Ю. А. Затянувшееся прощание. — М.: МИК. 2006.