Есть в Москве группа молодых художников, называющих себя «Чемпионами мира».
Их кисти, например, принадлежит такая картина:
Автобусная касса, в которой вместо билетов вылезает рулон с бредовыми текстами, a на кассе написано: «Дикие песни нашей Родины»...
Современная наша культура чрезвычайно озабочена осмыслением массового клишированного сознания, которое совершенно на равных правах населяют мифы-феномены: Сталин и Алла Пугачева, Чапаев и рабыня Изаура, Штирлиц и Коротич, песни белых эмигрантов и Первый концерт Чайковского...
Закон, по которому рождаются (или создаются?) эти мифы, пока неизвестен.
Открыть его — значит разгадать секрет массового успеха.
После картины «Асса» стало модным упрекать режиссера Сергея Соловьева в конъюнктуре и желании угодить массам.
С загадочным упорством «желание не угодить массам» ставится в заслугу людям, занимающимся самым массовым видом искусства.
Ну что ж, если очень захотеть, в новой картине Соловьева «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» можно найти следы той же... конъюнктуры.
Даже в более полном ее наборе: и дедушка-эмигрант, и Борис Гребенщиков, и майка с надписью «Егор, ты не прав», и Сталин, и Иисус и голая девица с «беломориной» в зубах...
Правда, все это в таком странном сочетании, что трудно понять, кто же главный — Сталин или Иисус, Гребенщиков или «гегемон» Кока из Люберец. Мне кажется, что главный герой фильма — это именно массовое сознание, его новые и старые мифы, и даже персонажи снов. Смешно, и страшно, и грустно думать о том, как все перемешано у нас в голове, как пробудившееся самосознание советского этноса жадно впитывает в себя новые мифологемы, умудряясь при этом ревностно сохранить дремучую тоску по одряхлевшим культам-манекенам.
Ведь один и тот же народ зачитывается «Огоньком» и засматривается «Рабыней Изаурой», один и тот же народ митингует на площади с требованием свободы и ругает кооперативы, один и тот же народ хочет повышения зарплаты и пропивает добрую ее половину.
Фильм Соловьева — очень смешная сюрная комедия положений и ошибок.
Ошибок исторических и тех, которым еще предстоит стать историей. 
Это картина о страшной путанице в головах и страшной путанице в душах.
О смещении и искажении каких-то очень простых истин и незаменимых ценностей.
Милая веселая героиня фильма просто не знает, что в чужой дом без хозяина влезать нельзя. Чудный, хоть и не очень уравновешенный Толик, видимо, забыл, что подглядывать нехорошо.
Но это все так, мелочи, пустяк по сравнению с брошенной беременной возлюбленной, брошенными детьми, дракой номенклатурного отца за чужеземный миллион. Хотя и все это выглядит весьма непринужденно.
Эдакие милые странности.
Очаровательные «закидоны» нашего национального характера. Дикие песни нашей Родины.
Мы просто подзабыли, что хорошо — что плохо.
А вспоминать — нет времени и желания.
Немного одичали, но нам кажется, что мы милы и симпатичны. И лишь чуть-чуть «экзотичны», ведь наша душа по-прежнему загадочна.
А в этом есть даже шарм. Так нам кажется.
А вообще-то мы абсолютно дикие люди.
Мы плохо помним прошлое, мутным взором окидываем настоящее, но почему-то считаем, что ясно представляем себе будущее.
Кидаемся из партии в церковь с легкостью и напором, с каким делаем пересадку в метро. Меняем привязанности и тасуем одни мифы с другими с непринужденностью, с которой меняем ношеное белье на чистое. Так живем.
Но мы еще сохранили способность любить, надеяться, вообще что-то чувствовать.
Мы еще остаемся людьми.
Вот об этом картина Соловьева «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви». 
Сам Соловьев говорит, что сделал эту картину в популярном в сталинское время жанре «песня о Родине». Это его песня о Родине.
Безусловно, она не объективна, как всякое авторское произведение, но, во всяком случае, ей присущи те же черты, что и самой Родине.
И ее сумбур, и эклектичность — это наш родной советский сумбур и наша родная советская эклектика.
На мой взгляд, это самая совершенная картина, снятая за последние годы. 
Дай Бог, чтобы она скоро устарела!
Представляя картину, принято говорить о «блестящих актерских работах, о «мастерстве оператора» и т. д.
Тем более что актеры — Друбич и Абдулов, Савельева и Збруев, а оператор — Клименко.
Я не стану этого делать, хотя актеры великолепны, а оператор отлично снял кино на советской пленке. 
Я не стану отделять режиссера от них и наоборот, потому что это настолько наша, советская картина, что даже снималась она по нашему любимому принципу — коллективно.
Сцены придумывались на площадке.
Музыки оказалось больше, чем сама картина, но без нее не случился бы фильм-сейшн по-соловьевски, не родился бы весь этот Глюковяк в стиле постмодернизма.
Отвечать, правда, придется за этот плод коллективного творчества одному Соловьеву.
Но, насколько я понимаю, это вполне соответствует политике партии — «от коллективной ответственности — к индивидуальной!».
Так что, «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» — это новая партийная картина Сергея Соловьева.

Смирнова А. Дикие песни нашей Родины // Спутник кинозрителя. 1990. Январь.